Шрифт:
Закладка:
Десять кораблей первой линии против двух. Эскадра в тридцать вымпелов против двадцати. Средняя дистанция. Нечасто применяемые, но все же классические ножницы, когда атака идет сразу с двух направлений.
Последняя надежда — быстро привязаться и удрать. Но это удел немногих счастливчиков. Очень немногих!
И все же на предложение сдаться наемники ответили огнем орудий. За что теперь и расплачивались, сгорая вместе с кораблями в огне рукотворных солнц.
— «Гром» и «Ярость» выходят из боя.
— «Святой грешник» просит прекратить огонь. Они сдаются!
Легкий крейсер, избитый до такого состояния, что становилось непонятно, как он еще не взорвался, первым запросил милости. И это словно прорвало какую-то плотину. Сигналы о капитуляции пошли один за другим.
— Фрегат противника уничтожен.
— Корвет противника уничтожен. — Оставались и упрямцы, но их число таяло с каждым новым залпом.
— Возмущение в зоне перехода! Корабли противника покинули систему.
Двум вымпелам, корвету и легкому крейсеру все же удалось завершить привязку — их отметки исчезли. Но другим восемнадцати не повезло. Десять из них были уничтожены. Восемь, включая тяжелый крейсер, стали трофеями победителей, которые потеряли лишь один корвет.
Джи вздохнула. Победа — это замечательно. Но при таком соотношении сил она была предопределена и… скучна. Хоть, без сомнения, оставалась победой.
Где азарт?! Вызов, когда ты, задействуешь все свои умения?! А это… культурист пришел в песочницу и раскидал детишек.
С другой стороны, секрет многих великих полководцев и состоит именно в том, чтобы напасть сильным на слабого — так оно безопасней. И не так важно где и как ты создаешь этот перевес в силах и средствах: на узком участке фронта, фланге построенной на поле боя армии или в отдаленной системе. На войне леди удача та ее шлюха, даже больше чем в обычной жизни. Стоит зазеваться, а она уже оказывает услуги другому. Но если на твоей стороне численное и качественное преимущество, она трижды подумает, чтобы так подло с тобой поступить.
Да и так ли плохо бить заведомо более слабого врага? Боевые действия последних месяцев показывали, что такая тактика весьма эффективна. Да, не было одного крупного, способного решить исход войны сражения. Но чередой маленьких укусов дом Фобос стачивал силы противника. Не только не неся потерь, но и наоборот привлекая все больше вымпелов под свои знамена.
Восстановленные трофеи, корабли присоединившихся благородных домов — их становилось так много, что штаб Дайсона в Игнисе уже не справлялся. Не успев провести одну реорганизацию ВКС дом Фобос явно нуждался в новой.
Впрочем, сейчас Джи больше волновали трофеи и скорейшее возвращение обратно в Игнис. Что-то ей подсказывало — передышка не будет долгой. Сектор медленно, но верно признавал очевидное, подчиняясь дому Фобос. И корпораты просто не могут это игнорировать.
* * *
У него было много имен. Столько, что он перестал их считать. На этой планете его называли Фонс Эспо вис Орка. А для своих работодателей он оставался просто А-15. С удобством устроившись на не слишком удобных сидениях тюремного транспорта, провалившийся агент с затаенной грустью посмотрел на синее небо.
На планете ему нравилось куда больше, чем на космической станции. Последние несколько дней его не трогали. Казалось, даже забыли про его существование. Но вот опять выдернули из такой уютной камеры. А это не предвещало ничего хорошего, только вопросы и боль.
— Гравикар охраны сдох, — сообщил Псих водителю, старательно игнорируя запертого в тюремном отделении пленника. — Так что полетим вдвоем. Заводи свой болид, хочу успеть вернуться в столицу до вечера.
Краем уха слушая голос ненавистного тюремщика, А-15 машинально прикинул, как можно использовать полученную информацию. А затем решил отбросить эту затею. Несмотря на лечение, каждую клеточку его тела заполняла глухая боль, каждый мускул — слабость. Он едва мог шевелиться. Он попался. Окончательно и бесповоротно. Даже если удастся сбежать из гравикара, то что это даст? С планеты его не выпустят. Впрочем, если залечь на дно и выждать несколько лет, то кто знает?
Нет, нереально. Отсутствие машины охраны не означает отсутствие охраны вообще. Его ненавистный тюремщик рядом. Плюс водитель. Шансов нет — это не голофильм о супергероях.
И все же, когда гравикар поднялся в воздух, А-15 подобрался. Незаметно напрягая руки и ноги, он стал гонять кровь по телу, пытаясь привести его в относительную готовность. К чему? Он и сам не знал. Но удачные шансы достаются лишь тем, кто и сам хоть что-то делает или готов делать. Да и пуля при побеге после бесконечной череды допросов и перспективы навсегда оказаться запертым в клетке теперь не казалась ему плохим вариантом развития событий.
От воспоминаний о днях полных вопросов и боли стало дурно. К такому, несмотря на всю подготовку, его не готовили. На самом деле знал он не то чтобы много. И вовсе не горел желанием становиться мучеником. Его наниматели подходили к проблеме сохранения секретности радикально, просто убрав из его памяти все ненужные для миссии воспоминания. Даже его настоящее имя… он его не помнил, сроднившись с позывным. Предполагалось, что потом память ему восстановят, но А-15 сильно в этом сомневался.
Но стирания внушительного куска памяти нанимателям оказалось мало, и они снабдили его этим проклятым психоблоком! Подавляя инстинкт самосохранения, а частично и болевые ощущения, он мешал ему рассказать даже то немногое, что пятнадцатый знал, о чем догадывался. Стоило в голове промелькнуть мысли о предательстве — язык сводила судорога паралича. А после начала допросов других мыслей у него и не было.
Даже смерть, этот избавитель от проблем жизни, была ему недоступна. СБ дома Фобос подошла к обеспечению его безопасности более чем серьезно. Марка Ортиса так не охраняли, как схваченного агента. Постоянный круглосуточный надзор, как камерами так и живыми людьми. Оковы на руках и на ногах, в которых он и двигаться-то толком не мог — даже справлять естественные надобности приходилось под себя. На лице чертова маска, не позволявшая откусить язык. И это при том, что он не собирался делать ничего подобного… пока не начались пытки.
День, когда психоблок сдался и позволил ему выдать мучителям те крохи информации, которыми
