Шрифт:
Закладка:
Сам Терещенко так говорит о роли генерала Крымова: «Я не могу не вспомнить последних месяцев перед революцией, когда генерал Крымов оказался тем единственным генералом, который из великой любви к родине не побоялся вступить в ряды той небольшой группы лиц, которая решилась сделать государственный переворот. Генерал Крымов неоднократно приезжал в Петербург и пытался убедить сомневающихся, что медлить больше нельзя. Он и его друзья сознавали, что если не взять на себя руководство дворцовым переворотом, его сделают народные массы, и прекрасно понимали, какими последствиями и какой гибельной анархией это может грозить. Наконец, мудрые слова искушенных политиков перестали нас убеждать, и тем условным языком, которым мы между собой сносились, генерал Крымов в первых числах марта был вызван в Петроград из Румынии, но оказалось уже поздно»[519].
Генерал Деникин тоже подтверждает роль генерала Крымова как активного организатора заговора. Он называет Крымова «одним из инициаторов предполагавшегося дворцового переворота»[520] и пишет, что «Крымов был вызван своими единомышленниками с фронта в Петроград к 1-му марта, но петроградское восстание изменило ход событий»[521].
Согласно исследователю О. А. Платонову, Крымов «предлагал осуществить убийство Царя на военном смотру в марте 1917 года. Генералу Крымову, пользовавшемуся репутацией решительного человека, отводилась большая роль и еще в одном варианте заговора»[522].
Участие Крымова представляется интересным ещё и по следующим соображениям. Как известно, дивизия Крымова в 1916 году была переброшена на Румынский фронт. На том же фронте командовал 8-м корпусом генерал Деникин. В непосредственной близости находился Черноморский флот, которым с лета того же 1916 года командовал вице-адмирал Колчак. Все вышеназванные военачальники были осведомлены о планах заговора очень подробно.
Имеются сведения и о вовлечённости в планы заговорщиков командования Балтийского флота. Капитан 1-го ранга И. И. Ренгартен писал в своём дневнике, что его разговор с командующим флотом вице-адмиралом А. И. Непениным «невольно наводил на мысль о довольно определённых сношениях между А. Гучковым, генералом Алексеевым, Непениным и другими об организации переворота «путём устранения»[523].
Не менее интересной представляется роль в заговоре против императора начальника гарнизона Пскова генерала М. Д. Бонч-Бруевича. Сам генерал в своих воспоминаниях свою осведомленность о заговоре не отрицал, хотя от прямого участия открещивался: «Легковерные люди, — писал он про себя и своих соратников, чьих имен не называет, — мы полагали, что достаточно заменить последнего Царя кем-либо из его многочисленных родственников, хотя бы тем же великим князем Михаилом Александровичем, командовавшим с началом войны Кавказской туземной дивизией, и династия обретет былую силу. Мысль о том, что, пожертвовав Царем, можно спасти династию, вызвала к жизни немало заговорщических кружков и групп, помышлявших о дворцовом перевороте. По многим намекам и высказываниям я мог догадаться, что к заговору против последнего Царя, или, по крайней мере, к людям сочувствующим заговору принадлежат даже такие видные генералы, как Алексеев, Брусилов и Рузский. В связи с этими заговорами называли и генерала Крымова, командовавшего конным корпусом. Поговаривали, что к заговорщикам примыкают члены Государственной Думы. О заговоре, наконец, были осведомлены Палеолог и Джордж Бьюкенен»[524].
Бонч-Бруевич был весьма близок к антицарским силам. Один из видных руководителей русской контрразведки, он приходился родным братом видному большевику В. Д. Бонч-Бруевичу, с которым, как он сам писал, был всегда близок. Через своего брата генерал Бонч-Бруевич имел неплохие контакты с большевистским руководством. Причем трудно сказать, кто играл в этих контактах б?льшую роль: генерал или его брат большевик. Сам генерал Бонч-Бруевич писал: «Яне был от них (т. е. от большевиков — П. М.) так далек, как это могло казаться. Мой младший брат, Владимир Дмитриевич, примкнул к Ленину и ушел в революционное большевистское подполье еще в конце прошлого века. С братом, несмотря на разницу в мировоззрении и политических убеждениях, мы всегда дружили, и конечно, он много сделал, чтобы направить меня на новый и трудный путь»[525].
Генерал Бонч-Бруевич мог вполне опираться на помощь своего брата Владимира, который во время февральских событий был в Петрограде.
В истории февральских событий практически не изучена роль генерала А. А. Маниковского. Между тем, он сыграл немалую роль в осуществлении переворота. Генерал Маниковский был начальником Главного артиллерийского управления. По сведениям Н. Н. Берберовой он состоял вместе с Алексеевым, Рузским и Поливановым в масонской «военной ложе». В. В. Шульгин писал о нем: «Генерал Алексей Алексеевич Маниковский был талантливый человек. Что он делал со своим «Главным артиллерийским управлением», я хорошенько не знаю, но в его руках казенные заводы, да и частные (например, мы отобрали у владельцев огромный Путиловский завод и отдали его в лен Маниковскому), делают чудеса. У него запорожская голова, соединение смелости и хитрости»[526].
Запомним этот важный факт: ведущие заводы Петрограда находились в руках генерала Маниковского. Ему был передан в подчинение самый крупный и самый, кстати, революционный завод столицы. В. В. Кожинов в своем интересном исследовании пишет: «’’Хлебный бунт» в Петрограде, к которому вскоре присоединились солдаты «запасных полков», находившихся в столице, был специально организован и использован главарями переворота. Не менее важно и другое. На фронте постоянно испытывали нехватку снарядов. Однако к 1917 году на складах находилось 30 миллионов (!) снарядов, примерно столько же, сколько было всего истрачено за 1914–1916 годы (между прочим, без этого запаса артиллерия в гражданскую войну 1918–1920 годов — когда заводы почти не работали — вынуждена была бы бездействовать). Если учесть, что начальник Главного артиллерийского управления в 1915 — феврале 1917 гг. А. А. Маниковский был масоном и близким сподвижником Керенского, ситуация становится ясной»[527].
Генерал Маниковский в глазах заговорщиков из «Прогрессивного блока» был призван играть крупную роль. Милюков писал, что были предложения «объявить Думу Учредительным собранием и передать власть диктатору (генералу Маниковскому)»[528].
Генерал Маниковский был в хороших отношениях с руководителями военно-промышленных комитетов. Владел Маниковский и ситуацией на заводах, в рабочих коллективах.
Названные выше имена генералов не исчерпывают число старших военных императорской армии, которые составляли важный элемент грядущего государственного переворота. Заговорщики, готовя переворот, рассчитывали и опирались на очень внушительную военную силу, которая включала в себя как представителей генералитета, высшего офицерства, так и подчинённых им чиновников, работавших на оборонную промышленность.
Заговорщики и великий князь Николай Николаевич
