Что–то с ногой? — забеспокоился Эроан, затягивая меня к себе наверх и обхватывая за талию.

Даррэн мученически возвел взгляд к небу. Небо ответило смачным плевком. Я почувствовала себя отомщенной, когда Даррэн, тихо ругаясь, принялся протирать полные воды глаза.

— Кажется… подвернула, — пробормотала я, прижимаясь к Эроану.

Пришлось обустраиваться прямо здесь, в узкой расщелине между двумя высокими скалами. Но так, наверное, даже лучше. Здесь хотя бы ветер не такой сильный — только посвистывает у входа в расщелину. Расположить палатки здесь было непросто, но мужчины справились. Натянули общий навес, благодаря чему мы смогли снять дождевики и сгрудиться возле артефакта. Темнело сегодня стремительно. А золотисто–оранжевое тепло создавало капельку уюта и согревало.

— Давай помогу, — Эроан стянул с моей ноги сапог и принялся массировать распухшую лодыжку. Я разомлела под осторожными, чуткими прикосновениями.

Даррэн молчал — спасибо и на этом. Показал себя настоящим мужчиной, который не ноет из–за очередной задержки по моей вине.

На следующий день погода наладилась. На небо вылезло солнце, подсушило размякшую землю. Даже ветер немного стих. Далеко идти мы не планировали, потому как нога болела, несмотря на то, что Эроан воспользовался аптечкой и обработал пострадавшую лодыжку лечебными травами. Я расспрашивала, слушала и запоминала. Сделала себе мысленную пометочку, что пора осваивать травоведение. Пока не научусь исцелять при помощи магии, травы сослужат прекрасную службу.

Даррэн радовал мужественным молчанием. Эроан — вниманием и заботой. Фьёр — чистой, незамутненной радостью и новой способностью — он уверенно вел нас вперед.

Несмотря на то, что с моей хромоножкой далеко уйти не получилось, к вечеру Даррэн внезапно остановился, прислушался к чему–то и объявил:

— За нами следят.

Ура! Кажется…

— Фьёр, пожалуйста, будь теперь особенно осторожен, — попросила мысленно. — Далеко не улетай, хорошо?

— Хорошо, — откликнулся малыш, весьма грациозно приземляясь на крупный каменный валун, поросший коротким мхом.

— Дальше мы сегодня не пойдем, — объявил Эроан. — Остановимся здесь.

Тем более и площадка достаточно удобная. Небольшая, но ровная. От ветра со всех сторон защищена.

Знать, что за нами наблюдают, не очень приятно. Опасаешься, как бы не сказать или не сделать что–нибудь не то. Как вообще себя вести, когда за тобой наблюдают? А если попытаются выманить и поймать Фьёра?

— Все хорошо будет. Я же не дурак, — заверил раах.

Даррэн прошелся по краю площадки, распределяя потоки тьмы.

— Нас не услышат, — пояснил Эроан. — Видеть будут. А слышать — нет. Можешь немного расслабиться.

— А если они читают по губам?

Эроан немного подвис. Похоже, у них в мире такое умение не распространено.

— Будем говорить так, чтобы они не видели наших губ, — наконец решил император.

— Иногда сообразительность Стаси меня пугает, — заметил Даррэн.

— Полагаю, это хороший повод начать уважительные взаимоотношения? — я подмигнула ему.

Правда, веселиться не хотелось. Я нервничала! Сколько времени мы проведем под наблюдением? Когда фениксы поймут, что с нами пора пообщаться? А главное, как сделать, чтобы фениксы захотели именно поговорить — не напасть, не загнать в ловушку, не отобрать Фьёра силой?

— У нас есть план, — сказал Эроан, обнимая меня и помогая сесть. — Будем придерживаться плана.

А план — это общаться с раахом. Показывать фениксам, что у нас с Фьёром все хорошо, никто его не обижает и не держит против воли.

Мы замедлили путь. Больше спешить было некуда. Главное, что нас обнаружили. Теперь нужно выманить фениксов на контакт.

Я надеялась, что пройдет несколько часов — и фениксы выйдут поинтересоваться, кто такие, что нам нужно, а главное, почему в нашей компании раах. Но не тут–то было. Прошло несколько часов, наступил вечер. А потом весь следующий день не принес результатов.

Я кормила Фьёра, играла с ним. Бросала вдаль камушки, а раах их приносил. Когда нога зажила — спасибо волшебным травкам, — мы принялись бегать наперегонки. Догоняли друг друга, со смехом падали на траву. Я пыталась прижать рааха к земле, но он выскальзывал. Да–да, в самом прямом смысле, как будто превращался в тьму и вытекал из–под моих рук!

Нам действительно нравилось дурачиться, несмотря на то, что это было частью серьезной задачи. Надеюсь, со стороны наши игры выглядели мило и беззаботно. Именно так, как мы хотели подать наши отношения фениксам.

На третий день беспрестанного наблюдения и полного отсутствия контакта с фениксами снова испортилась погода. Теперь с неба лилась такая холодная вода, а ветер дышал северным воздухом, что, еще не долетая до земли, капли дождя превращались то ли в льдинки, то ли в колючие снежинки. Мы собрались вокруг артефакта, Фьёр устроился у меня под боком.

— Почему они до сих пор не выходят? — спросила я.

— Вероятно, присматриваются, — ответил Эроан. — Сотню лет фениксы не контактировали с людьми. Даже глядя на нас, таких необычных, они не могут сделать этот шаг быстро и легко. Возможно, прямо сейчас идет обсуждение на уровне правительства: как поступить с наглыми чужеземцами.

— Интересно… они знают, что к ним пожаловал сам император и глава его службы безопасности?..

— Хороший вопрос, — хмыкнул Эроан. — А это зависит от их осведомленности, от того, насколько фениксы интересовались имперской жизнью.

— И насколько хорошо у них работает разведка, — подхватила я.

— Фениксы не проникали не территорию империи, — отрезал Даррэн.

Исключительно из желания построить более–менее приличные отношения с близким другом Эроана я промолчала. Не стала напоминать, что все это время они немного не там искали фениксов.

Мое терпение начало таять, но ничего не оставалось, кроме как стискивать зубы и продолжать путь.

Вспомнив о рефлекторных способностях тела, я решила довериться им. Так что ногу больше не подворачивала и достаточно легко вскарабкивалась по резковатым горным тропам. Помощь Эроана тоже не отвергала, тем самым облегчая себе путь. Спешить было некуда. Каждый день мы шли совсем недолго, лишь имитируя путешествие. Хотелось предложить сымитировать вариант: «О, мы добрались, куда хотели. А здесь у нас будет отпуск от императорских дел», но я решила молчать и делать все, что говорят мужчины.

Изображать беззаботность, когда потихоньку уже возникало желание убивать, получалось плохо, но я старалась. Тем более это было абсолютно ново — ощущать эмоции рааха. Это происходило нечасто, бесконтрольно, но периодически до меня вдруг доносилось его ликование. Оно наполняло меня, заряжало энергией и помогало выдерживать тягости пути.

Особенно тягостным было отсутствие близости. Мы ведь с