путешествовать в родном мире. Пришлось постараться, чтобы объяснить, что такое сафари — единственный, по сути, экстремальный вид отдыха, который я любила, и как раз ассоциировавшийся с поездками в горы. Рассказ о полете на вертолете в труднодоступные уголки красивейшей природы вышел еще сложнее и увлекательнее. Эроан слушал с интересом, местами удивлялся, а иногда так тепло улыбался, что внутри у меня начинало что–то щемить.

Я рассказывала о других странах: о суровой и холодной Скандинавии, где однажды провела целый месяц, причем по работе — мы вели сложные, но весьма увлекательные и дорогостоящие переговоры с иностранными партнерами. Рассказывала об альпийских лугах, о чашах озер среди гор — воспоминания о поездке в Швейцарию мои любимые. А потом переключилась на рассказы о теплых краях, белом песке под ногами и ласковом лазурном море.

— Скучаешь? — спросил Эроан, внимательно рассматривая меня.

— Знаешь… — я задумалась. — Нет. Я как будто заново родилась. Здесь, в этом мире. Я уже не та прежняя Стася, которой была. Я другая. Здешняя Стася, если так можно выразиться, — я улыбнулась. — Девушка, которая учится магии, дружит с магическим созданием раахом и живет во дворце вместе с императором. А еще… — теперь улыбка сделалась грустной, — очень хочет получить свободу и избавиться от влияния ордена.

— Избавимся. Обязательно избавимся от всего ордена, — заверил Эроан, потянувшись к моим губам, чтобы утешить, поддержать и отвлечь.

Причем отвлечь у него получилось особенно хорошо. Нас бы для разнообразия устроил и диван, но чтобы не выгонять рааха из гостиной и не заниматься всякими непотребствами у птенца на глазах, перебрались в спальню.

А спустя время, когда вдоволь насладились друг другом, я лежала у Эроана на плече, он чуть щекотно поглаживал мой обнаженный живот, и мы снова разговаривали.

— По твоим рассказам складывается ощущение, что у тебя было все, — заметил Эроан. — Любимое дело, свобода передвижений. Возможность заглянуть в любые уголки мира.

— Да. Я жила так, как хотела. Насколько могла.

— А сейчас? Тебя устраивает роль любовницы? Ты ведь хотела детей, семью. Это единственное, чего тебе не хватало.

Вот так раз! Вот так вопрос!

— На данный момент… вполне, — я потянулась, снимая возникшее напряжение.

Теперь напрягся Эроан, наблюдая за мной. В глазах заплясали искорки страсти. Подозреваю, вид изгибающегося стройного тела и правда мог снова зажечь.

— Не знаю, что будет через год или два. Возможно… мне захочется большего. Возможно, хватит того, что на тот момент будет. Но пока меня совершенно устраивает нежиться в твоей постели и даже немножечко влезать во всю эту политику. — Я перевернулась на бок, приподнялась, кокетливо проводя кончиками пальцев по груди Эроана. Огонь в его глазах разгорелся жарче.

— Как по–твоему, что подразумевает под собой роль любовницы? — поинтересовался Эроан, явно заинтригованный моими действиями. Впрочем, разговор его тоже волновал. Этот разговор, который становился все более странным. Неужели Эроан созрел, чтобы разобраться в наших отношениях? Оттого и спрашивает, все ли меня устраивает?

Я не стану говорить: «Бери меня замуж! Срочно! А то не буду делать массаж». В конце концов, я еще и сама не уверена, что хочу именно этого. Да, мне нравится с Эроаном. Я влюблена в него. Он подтверждает свое отношение действиями, хотя никогда не говорил словами. Но стать женой императора — это шаг слишком серьезный.

Я закинула ногу и села Эроану на живот, теперь уже обеими руками водя по его груди. Ощутила, как напряглись под моим телом мышцы. Эроан попытался приподняться, но я надавила ладонью, заставляя его снова лечь на спину.

— Не так быстро, — сказала с игривой улыбкой и продолжила издевательства. Ну, как издевательства… Уверена, это приятно нам обоим, вот только Эроан уже жаждет большего.

— Как любовница, я готова встречать тебя по вечерам после твоей важной императорской работы. Отвлекать от серьезных дел, помогать расслабляться… — Я провела ноготками по груди Эроана, легонько царапая. Тот шумно вдохнул и попытался сдвинуть мои бедра чуть ниже, явно намекая на более конкретные действия. Но я перехватила его руки и с улыбкой покачала головой. Усилием воли Эроан немного расслабился. — Готова делиться с тобой энергией, заряжать, вдохновлять. Иногда и на совместный отдых, чтобы ты не забывал, как это важно — позволять себе отдохнуть не пару часов перед новым днем, а устроить самый настоящий выходной. Готова восхищаться тобой, верить, что ты обязательно со всем справишься и решишь любые проблемы, а если нужно, то и обо мне позаботишься. Готова доверять.

Я наклонилась вперед, вытягиваясь вдоль тела Эроана, чтобы пробежаться пальчиками по коже, а губами коснуться мочки уха и прошептать:

— И, конечно, готова заниматься с тобой страстным сексом.

— Последнему пункту я готов уделить особое внимание прямо сейчас, — ответил Эроан хрипло и, обхватив мои бедра, все–таки подсказал направление движения.

Продолжить разговор получилось далеко не сразу. Я уже засыпала в постели после того, как по–быстрому приняла душ.

— А что бы ты делала в роли жены? — неожиданно спросил император.

Так неожиданно, что я даже один глаз приоткрыла. Поймала на себе внимательный взгляд.

— Чем, по–твоему, жена отличается от любовницы? — уточнил император.

— Во–первых, жена делает все то же самое, что и любовница. После свадьбы все, что я перечислила, не исчезает. По крайней мере, если оба стараются над отношениями. А во–вторых… жена — это не просто тихая и страстная гавань, куда можно прийти после каждодневной борьбы. Жена — хозяйка в доме. Она обеспечивает уют и работу всех домашних систем должным образом.

— Ты о слугах?

— Да, я о слугах.

Даже когда жила на Земле, мне хватало зарплаты, чтобы нанять домработницу, а иногда и клининговую компанию для стерильной уборки раз в месяц. На мой взгляд, совершенно не имеет значения, как женщина обустраивает быт: своими руками или своими деньгами. Главное, что обустраивает и этот вопрос у нее закрыт.

— И не только о слугах. Если говорить о дворце, здесь жене придется особенно постараться.

— Придется? Ты так говоришь, будто стать императрицей — это не привилегия, а мучение, — заметил Эроан.

— Посмотри на меня, — я все–таки открыла второй глаз. — И скажи, я сильно похожа на женщину, которая так и мечтает стать императрицей?

Эроан задумался. И всерьез нагрузился.

Ну, пусть думает. Это бывает полезно. А я тем временем продолжила:

— В случае с