Шрифт:
Закладка:
Правда, в голове на какое-то мгновение мелькнула мысль: а вдруг Галя за кулисами оказалась не случайно, вдруг она уже работает на «контору»? Но тут же отмёл её ввиду полной профнепригодности. Слишком много совпадений, тем более учитывая прежнее равнодушие моего помощника к противоположному полу. Ну и к своему тоже, во всяком случае в гомосексуальных наклонностях Саймон замечен не был.
— …И зачем вам столько денег? — донёсся до меня голос Вишневской.
— Зачем мне столько денег? — переспросил я. — Наверное, для того, чтобы о них не думать. Конечно, я постарался обеспечить хотя бы минимальным комфортом себя и свою семью, но в общем-то деньги обеспечивают мою независимость, и я могу делать то, что хочу. Например, снимать прекрасные фильмы…
Вечер закончился в первом часу ночи хорошими чаевыми официанту и переданной через него благодарностью шеф-повару. Водитель подрёмывал в машине, в качестве небольшой компенсации за ожидание нашей компании мы вручили ему большой пакет из промасленной бумаги с ещё горячими шашлыками. Галину довезли до дома её подруги, и я предоставил Саймону возможность поболтать с Вишневской у подъезда наедине, прежде чем они окончательно распрощались. Глядя из машины, как девушка напоследок чмокает кавалера в щёчку и каким счастливым выглядит Саймон, усаживаясь в машину, я не смог сдержать улыбки.
— Похоже, мой юный друг, у вас всё серьёзно?
— Хотелось бы в это верить, — мечтательно вздохнул Стетсон.
М-да, всё-таки недаром говорится, что влюблённый человек способен потерять голову. Я вижу это на примере моего первого помощника.
— Ну ладно, ты, похоже, тоже ей приглянулся, но дальше-то что? — спросил я. — Мы возвращаемся в Штаты, она остаётся здесь. Когда я ещё, а ты со мной до кучи, соберусь в Россию… Нет, у меня есть задумка, связанная с кинематографом, да и на открытие первого супермаркета, то бишь универмага, мы заявимся. А ты, кстати, может, и раньше прилетишь, чтобы проконтролировать ход строительства. Но это дело не такого уж и ближайшего будущего, не нескольких месяцев точно. Не знаю, насколько ты будешь ей верен, но твой образ к тому времени сотрётся из её памяти почти наверняка, оставшись лишь сказочным, светлым воспоминанием о заморском принце. Да ещё, глядишь, они с мужем ещё ребёночка попытаются заделать. Тогда уж ей точно будет не до тебя.
Я покосился на Стетсона. Его радужно-мечтательное настроение вмиг испарилось, уступив место какому-то страдальческому выражению. Больно, понимаю, но будет ещё больнее, когда он столкнётся с суровой реальностью. В бизнесе Саймон собаку, что называется, съел, а вот в жизни — словно всё ещё воспитанный на романах Дюма-старшего юнец.
— Мистер Бёрд, мы должны её вытащить в Америку! Или… или я попрошу у вас через месяц отпуск и сам прилечу в Россию. Я ведь столько лет не был в отпуске, что вы, уверен, мне не откажете! — В его голосе прозвучала такая железная решимость, что я мысленно ему поаплодировал.
Гляди-ка, кто бы мог подумать, что он готов биться за своё счастье до победного конца! Ну что ж, надо пойти ему навстречу.
— Ладно, Саймон, у нас в запасе ещё пара дней, что-нибудь придумаем. А пока нужно как следует выспаться, кажется, я сегодня немного перебрал.
Глава 4
Втечение следующего дня я решал вопрос о гастролях артистов Ленинградской филармонии по Соединённым Штатам. Обязательным условием было присутствие в труппе перспективной певицы Галины Вишневской. Вопрос мы обсуждали лично с председателем Комитета по делам искусств при Совете Министров СССР товарищем Беспаловым, на приём к которому мне удалось напроситься не без помощи Микояна. Решающим фактором стало обещание оплатить все расходы по пребыванию коллектива в Штатах, а выручку от гастролей разделить поровну. Конечно, не факт, что я останусь в каком-то плюсе, но в данный момент решалась судьба моего помощника.
— Что ж, дело хорошее, пусть американцы знакомятся с советской культурой. Тем более и финансовые расходы вы берёте на себя. Но почему именно Ленинградская филармония? В стране есть немало и других хороших коллективов, тот же Большой театр…
— Дело в том, что это просьба моего хорошего товарища, уроженца Петербурга, чья мама была в прежней столице известной певицей, — выдал я экспромт.
— Да? И как её фамилия?
Вот же, блин, угодил впросак. Надо как-то выкручиваться.
— Как её фамилия — не знаю, она давно скончалась. Возможно, Вержбовская. Во всяком случае, эту фамилию носит мой товарищ.
— М-м-м, не слышал, возможно, она была не очень известна… Как бы там ни было, мистер Бёрд, ваше предложение лично меня заинтересовало. Хотя, безусловно, я должен посоветоваться с товарищами, не я один принимаю такие решения. Хотя без моей подписи никто никуда не выезжает, — хохотнул он.
— Уверен, вы сможете с ними поговорить так, что они примут верное решение, — душевно улыбнулся я. — А у меня к вам ещё одна просьба, Николай Николаевич. Можно сделать так, чтобы на гастроли отправились только актёры, плюс обслуживающий персонал в лице костюмера и гримёра, ну и кто там ещё, без кого нельзя обойтись, но без лишнего сопровождения в лице директора театра и прочих чиновников?
— Почему же это лишнего? — удивлённо откинулся в своём кресле Беспалов.
— Да вы сами посудите, зачем ездят за границу все эти деятели, которые сами на сцене не появляются, никакой существенной пользы не приносят, а только путаются под ногами да бегают по магазинам? Нет, я понимаю, кто-то должен следить за порядком, чтобы никто не загулял, не выставил, так сказать, образ советского артиста в негативном свете. Но есть же в коллективе Ленинградской филармонии комсомольцы, а возможно и коммунисты? Какой-нибудь парторг, не знаю… Наверняка есть. Вот пусть и возьмёт на себя администраторские функции.
— Ну не знаю, — прогудел предком. — Меня могут не понять… кое-где.
— Николай Николаевич, — доверчиво понизил я голос, — догадываюсь, о чём вы… Хорошо, пусть под видом администратора едет сотрудник соответствующих органов. Я ничего не имею против, таков у вас порядок, и вы не можете пойти против. Но в ваших силах отсечь действительно лишних людей. Уверен, если захотите — у нас с вами всё получится. И, кстати, совсем забыл… — Я расстегнул портфель и
