— А почему вы в ресторане одна? — не очень тактично поинтересовался я.

— С кем же я должна здесь сидеть?

— Ну, не знаю, обычно дамы приходят с кавалерами…

— Да плевать я на этих кавалеров хотела! Хотите, расскажу одну историю из своей юности? В ту пору я, молодая актриса, была сильно влюблена в одного актёра, который был ужасным бабником и ловеласом. Однажды он пообещал прийти ко мне в гости вечером. Я была вне себя от радости, накрыла стол, надела лучшее платье, сделала причёску… Наконец стук в дверь, я бегу открывать… А на пороге он с какой-то девицей. И как ни в чём не бывало просит меня пойти погулять, пока они в моей квартире будут развлекаться. Я, конечно, вытолкала их взашей, а после того ужасного события сделала для себя вывод, что все мужчины не стоят того, чтобы тратить на них свои силы и дарить им своё внимание.

— Не думаю, что правильно всех мужчин чесать под одну гребёнку. И среди женщин тоже хватает, мягко говоря, легкомысленных особ.

— Да ну их к чёрту, этих мужиков и баб! Я дома цветы забываю вторую неделю полить, а я тут с вами водку пью. — Она опрокинула в себя рюмку и резко сменила тему: — Вы не были сегодня на премьере в театре Моссовета?

— Это где «Шторм» давали?

— Откуда вы знаете? Значит, были?

М-да, дама уже изрядно подшофе.

— Вы уже рассказывали о премьере, — напомнил я.

— Да? Старею… Или много пью. Может, поэтому в кино редко зовут.

— Редко, но метко. Вы — гений второго плана, — выдал я банальную фразу.

— Хорошо хоть, не третьего, — буркнула Раневская, то ли в самом деле обидевшись, то ли скрывая таким образом удовлетворение от похвалы.

— Нет, серьёзно! — заверил я её, наливая из графинчика в принесённую мне рюмку и выпивая. — Вот вы говорите, вам редко в кино роли дают, а я с удовольствием снял бы вас в каком-нибудь своём фильме.

— Вы что, помимо того, что бизнесмен, ещё и режиссёр?

— В общем-то, и в этой ипостаси мне периодически доводится выступать. Но обычно я нанимаю режиссёров для своей киностудии.

— И как она называется, позвольте полюбопытствовать?

— Вы вряд ли о ней слышали, она образовалась пару лет назад, Barbara Films, назвал так в честь своей Вари.

— Да нет, почему же, слышала. У нас не так давно в прокате ваш фильм шёл, там ещё Кларк Гейбл и наша Ладынина играли.

— Ага, «Из России с любовью», его режиссировал как раз я.

— Так вроде какой-то Фил Бёрд?

Пришлось потратить минуту на объяснения, как мои русские имя и фамилия трансформировались в англоязычный аналог.

— «Бен-Гур», который также шёл в советском прокате, тоже на моей студии сняли, — добавил я. — А ещё несколько оскароносных картин до России так и не добрались.

Вроде никогда не страдал нарциссизмом, а тут что-то понесло. Наверное, зря я вино водкой отполировал. А тут ещё воодушевляло и то, что Раневская слушала меня с серьёзным выражением лица и кивала, как бы подбадривая. А ведь могла заявить, что я тут леплю ей горбатого, хотя, может, так и подумала на самом деле, только виду не подала.

— Ох…ть, — выдала она под конец моего спича и, глядя, как я растерянно хлопаю глазами, душевно улыбнулась: — Лучше хороший матерящийся человек, чем тихая воспитанная сволочь. А я привыкла выражать свои эмоции таким вот непосредственным образом, вы уж простите.

Тем временем разрумянившиеся от танцев и вина Стетсон с Галиной вернулись за столик и посматривали в мою сторону. Я помахал им рукой, мол, сейчас буду, и снова обернулся к Раневской:

— Фаина Георгиевна, друзья без меня скучают, вынужден откланяться. Так вы подумайте над моим предложением, я под вас готов предложить хороший сценарий, а может, и на «Мосфильме» сниму что-нибудь отечественное, вам тогда вообще не придётся выезжать из страны, потому что визы и прочее — это такая морока… У меня как раз родилась задумка снять на «Мосфильме» гоголевского «Вия». Если выгорит, может, и в нём подыщем вам какую-нибудь роль. В общем, вот моя визитная карточка с номерами телефонов — рабочего на киностудии в Лос-Анджелесе и домашнего в Лас-Вегасе. Здесь же указан почтовый адрес моего офиса в Голливуде.

Вид визитки, похоже, заставил Раневскую окончательно поверить, что перед ней настоящий киномагнат, и она бережно положила картонный прямоугольничек в свой ридикюль.

Вернувшись за свой столик, я объяснил Галине на русском, а Стетсону на английском, с кем имел честь только что общаться. Саймон только пожал плечами, ему что Раневская, что Маша Иванова — он с советским кинематографом знаком больше по «Броненосцу „Потёмкин“» Эйзенштейна. А Вишневская, вытянув шейку, захлопала ресницами:

— Ой, и точно, Раневская. У неё в «Подкидыше» такая роль забавная! Помните? Ну, ещё эта фраза: «Муля, не нервируй меня»… Хотя, вы же в Америке этот фильм вряд ли смотрели.

— Почему же, я по роду своей деятельности и фильмы смотрю, в том числе с моей исторической родины.

— И что же это у вас за деятельность?

— А я разве не говорил? У меня разный бизнес, в том числе кинематограф. И своя киностудия. Вы наверняка видели картину «Из России с любовью» с Гейблом и Ладыниной? В ней я выступил как режиссёр.

— Да вы что, серьёзно? — вскинула брови Вишневская.

— Не верите? Спросите у Саймона… Тьфу, вы же не говорите на английском, а он по-русски ни бельмеса. В общем, бросайте своего Марка… как его там… Ильича, и выходите за Стетсона. Он вам покажет, что такое Голливуд и Лас-Вегас, где у меня имеются свои отель и казино.

Чувствую, понесло Остапа, алкоголь всё-таки развязал язык. Ни разу я не выступал ещё в роли свата, можно сказать, дебютирую, и совсем не хочется, чтобы дебют оказался провальным. Да и за Саймона переживаю, человек к экватору жизни подползает, а ни жены, ни детей. Зачем ему одинокая старость? Тем более у них с Галей такая симпатия возникла… Вон уже щебечут, мешая русские и английские слова и как-то без моей помощи обходятся. Не знаю, как Галина, а Стетсон ещё пару часов назад знал всего с десяток слов.

А так вот прикинешь, что к чему, и получится, что Галя Вишневская — готовая медовая ловушка. Она-то, если её как следует попросят, думаю, без проблем согласится стать наживкой для американского друга, работающего на ФБР, о чём наша разведка уже давно знает. Галя и Марка своего бросит, если партия в лице какого-нибудь Фитина