Шрифт:
Закладка:
Однажды вечером, уложив детей спать, мы вчетвером — Белинда, Кэндис, Эллиот и я — усаживаемся в холле пустующей гостиницы, чтобы обсудить мои дальнейшие действия. Хорошо, что Эллиот сегодня с нами: парень он здравомыслящий и в какой-то степени лицо постороннее, никакого отношения к тому, что случилось в Сан-Франциско, он не имеет. Более того, он съездил в окружной архив, расположенный в Редвуд-Сити, чтобы выяснить юридические тонкости, связанные с расторжением брака с исчезнувшим супругом.
Чуть раньше мы уже пришли к единому мнению, что я не должна заявлять на Мартина в полицию Сан-Франциско, обвиняя его в многоженстве. Это было бы неразумно. Ни Белинда, ни Кэндис не желают, чтобы меня посадили в тюрьму за то, что я бросила Мартина умирать. И мы, разумеется, не хотим, чтобы на Кэт пала вина за его падение с лестницы, в результате которого он сильно покалечился. Расследуя его преступную деятельность как многоженца, полиция непременно установила бы, что Мартин все же возвратился в Сан-Франциско в тот день, когда произошло землетрясение. Мне стали бы задавать слишком много вопросов.
А вот в интересах Белинды сообщить, что ее бросил некий Джеймс Бигелоу. По утверждению Эллиота, Белинда не вправе подать заявление о расторжении брака на основании того, что муж бросил ее, если она не сообщила властям о его исчезновении. Мы решили так: она скажет полиции, что после скоропалительного бракосочетания они с Джеймсом отдалились друг от друга, он не горел желанием стать отцом и грозился ее бросить. Может, власти и станут его искать, но что они могут о нем выяснить? Джеймс Бигелоу — призрак. Его сочтут подлецом, который бросил беременную жену и бесследно исчез.
Однако не совсем ясно, как должна поступить я.
— Если я вернусь в Сан-Франциско и сообщу в полицию, что Мартин пропал без вести, его станут искать? — вслух рассуждаю я. — Не уверена. Все силы брошены на восстановление города после землетрясения.
— Тогда и в твоем случае будет действовать тот же закон, что применим ко мне, — замечает Белинда. — Ты тоже станешь свободна и будешь вправе снова выйти замуж. А Мартина в конечном счете объявят умершим, так ведь?
— Через семь лет, — поясняет Эллиот. — Это очень долгий срок, Софи.
— А что еще мне остается? Здесь я ничего изменить не могу, — отвечаю я. — Через семь так через семь. Значит, буду ждать.
— Ты, как и я, можешь заявить, что Мартин тебя бросил. И твой брак тоже будет расторгнут, — говорит Белинда.
Но я не хочу, чтобы мой брак был расторгнут. Пусть лучше меня считают вдовой, чем незамужней женщиной. Я не желаю снова становиться Софи Велан.
— Никто не поверит, что Мартин меня бросил, — возражаю я. — Он хорошо относился ко мне и к Кэт. Ему принадлежал чудесный дом с красивой мебелью. К тому же на его банковском счету лежали три тысячи долларов. Просто так он не оставил бы все это, как твой Джеймс — тебя и твою гостиницу. Нет, я не смогу доказать, что он поступил бесчестно.
Какое-то время мы молчим. Я не хочу обвинять Мартина в том, что он меня бросил, но и не уверена, что должна заявлять о его исчезновении.
— Допустим, я сообщу, что он пропал без вести. Полиция, занимаясь его поисками, осмотрит пепелище на месте нашего дома и обнаружит там его останки. Что тогда? — спрашиваю я. — Разве у них не возникнет вопрос, почему он не выбрался из дома? Полицейские, пожарные, солдаты ходили по улицам и криком предупреждали жильцов, что они должны эвакуироваться. Я читала об этом в газетах. Неужели они не задумаются, почему Мартин ослушался их распоряжения?
— Не все выполняют указания властей, — отвечает Белинда. — Скорее всего, они подумают, что Мартин очередной глупец, игнорирующий призывы. Его причислят к жертвам землетрясения и пожара и объявят погибшим, разве нет?
Я обдумываю ее предположение. Может, Белинда и права. А если ошибается? Что, если мое заявление о пропаже Мартина побудит полицию поглубже покопаться в его биографии? Да и в моей тоже.
— Я могла бы просто тихо исчезнуть, — говорю я. — В Сан-Франциско меня никто не хватится. Никто не станет искать меня здесь, никто и не найдет меня здесь. И для меня вовсе не обязательно, чтобы Мартина сочли пропавшим без вести, а потом объявили умершим. Я и без того вольна выйти замуж за другого человека. Ведь мой с ним брак не имеет законной силы.
Остальные, сидя вокруг стола, осмысливают мои слова.
— Значит, ты готова остаться Софи Хокинг? — наконец спрашивает Эллиот. — Хочешь жить под этим именем?
— Почему бы и нет? — Я поворачиваюсь к Кэндис. — Если здесь, в Сан-Рафаэле, кто-то спросит, я скажу, что прихожусь тебе золовкой. И тогда, после того, как тебя одолеет болезнь, никто не удивится, почему именно я взяла на себя заботу о Кэт. — Я не упоминаю, что со временем люди вообще забудут, что для Кэт я не родная мать, поскольку мы с ней носим одну и ту же фамилию.
Есть еще одна причина, в силу которой я хотела бы оставить фамилию Мартина, но озвучивать ее Кэндис незачем. Да и вообще упоминать. К нынешней ситуации это не имеет отношения.
Кэндис смотрит мне в глаза, морща лоб.
— Но ты мне не золовка. У Мартина нет брата.
— Знаю. Это просто ответ для тех, кто станет спрашивать. А много ли таких найдется?
— Или… — медленно произносит Кэндис, словно все еще обдумывает приемлемое решение. — Или тем, кто спросит, мы будем говорить, что Кэт — дочь Софи, а я — ее родственница. И если местные жители станут интересоваться, где муж Софи, и у нее будет желание им отвечать, она станет говорить, что он, к сожалению, погиб во время землетрясения и пожаров. Что, впрочем, так и есть.
Никто за столом не издает ни звука в ответ на это предложение.
— Я… я никогда не обратилась бы к тебе с такой просьбой, — наконец выдавливаю из себя.
— Ты и не просишь. Я говорю, что это наиболее разумный выход. Мы должны поддерживать легенду о твоем браке с Мартином, дабы уберечь тебя и Кэт от уголовного преследования. И
