Почему они меня так пугают? Почему всё внутри меня вопит о том, что надо бежать от него? Это ведь Кристофер. Мой Кристофер. Но мой ли он? И как хорошо я его на самом деле знаю? Что я вообще о нём знаю? Ничего…

– Не моя, – подтверждает он, подбрасывая дров в мой костёр подозрений.

– Что происходит, Кристофер?

– Сегодня ты покинешь Девонли. Фред с остальными уже ждут тебя.

– Покину Девонли? Но каким образом?

– Фред умеет управлять вертолётом. Вы улетаете.

– Мы? Кто – мы? Сколько человек поместится в один вертолёт?

– Немного. Но твои друзья уже там. Они в порядке.

– Они в порядке… – эхом повторяю я. – А остальные? Что с остальными? Чья это кровь, Кристофер? Кого ты убил? Жнецов? Или артистов?

– Сейчас это неважно, Лили. Ты должна пойти со мной. Вам надо улететь как можно скорее.

– Пойти с тобой? Я столько раз тебе доверялась, но всё летело к чертям. Сегодня ты правда убил Жнецов?

– Нет.

– Они живы?

– Да.

– Тогда чья это кровь? Охранников? Но это не может быть их кровь. Если ты не тронул Жнецов, то не посмел бы тронуть и охрану. Они тоже живы, да?

– Да. Фред тебе всё позже объяснит. Идём.

Он хватает меня за руку и тянет. Хватка такая сильная, что я охаю от вспышки боли. Выношу вторую из-за спины и направляю пистолет на Кристофера.

– Пусти! Отойди от меня! Быстро! Я плохо стреляю, но с такого расстояния точно не промахнусь.

– Брукс…

– Молчи. Хватит мне врать. Отойди к обрыву и говори правду. Что происходит?

– Хорошо, – он поднимает руки вверх и отступает. – Я буду стоять тут. Ты знаешь, где находится вертолётная площадка, иди туда. Фред и твои друзья ждут тебя там.

– А что с остальными? Они живы?

– Живы.

– Но почему тогда улетаем только мы?

– Так нужно.

– Нужно? Нужно кому? Тебе? Или Жнецам? Почему ты молчишь? Если мы улетим, что будет с артистами? А с тобой? Почему ты ничего не рассказываешь?

– Не боишься, что чем больше знаешь, тем быстрее умрёшь? – он усмехается. – Не стоит волноваться за меня. Лучше о себе подумай. Я забрал многие жизни и ещё заберу. В том числе и тех, кто останется на острове. Тебе нужно убираться отсюда. Спасай свою задницу и не думай о других. Считай это актом милосердия.

– На твоих руках… кровь стольких людей… Как ты можешь усмехаться и шутить? Как ты вообще можешь жить, загнав нас на этот остров? Ты обещал помочь, но спокойно смотрел, как их убивают. И продолжишь. Ты монстр. Чудовище. Я презираю тебя. Но почему… почему я… я тебя…

Люблю – заканчивают лишь мои губы.

Глаза Кристофера резко и ярко вспыхивают сине-голубым. И то ли мне мерещится, то ли под его кожей и правда бегут чёрные всполохи, но я не могу подавить вскрик ужаса. Они пульсируют и шевелятся, словно змеи. Кристофер сейчас похож на зверя из преисподней – и я понимаю, что до этого момента не знала настоящего испуга.

– Правда любишь? – спрашивает он не своим голосом, и из меня вырывается всхлип. – Да кому нужна такая жалкая имитация? Смотришь на меня сейчас – и тебя буквально трясёт от страха. Видишь во мне чудовище? Так знай: я и есть монстр. Ты спрашивала, чья это кровь. Я убил Генри Левингтона, чтобы занять его место. Девонли теперь под моим контролем. Я убил Итана и тех, кого не удалось просто усыпить. Но я сделал это не ради спасения невинных. Здесь нет невинных, Брукс. И мне плевать, что будет с остальными артистами.

Нет, нет, нет! Я же верила тебе! Верила, даже когда говорила, что ненавижу и презираю. Верила, даже когда не хотела верить. Я отказывалась видеть в тебе монстра, хоть и говорила обратное. Я верила тебе, верила до последнего… – эти слова взрываются в моей голове, но я могу лишь выдохнуть:

– Ты…

Он усмехается так зловеще, что я уже не могу сдержать рыданий. Я не узнаю этого человека. Я не знаю его. Это не мой Кристофер.

Снимаю пистолет с предохранителя и взвожу курок.

– Ну надо же, мисс Брукс, вы наконец-то по-настоящему включились в игру. Что, правда выстрелишь? Правильно. Стреляй. Только так можно меня остановить.

Мои руки дрожат, и я крепче сжимаю ствол.

– Ты зря тратишь драгоценное время, Лили. Я всё сказал. Стреляй – и тебе станет легче. Стреляй – и иди к вертолёту, не оглядываясь.

Мотаю головой, и Кристофер бьёт прямо в цель:

– Думаете, я люблю вас, мисс Брукс? Думаете, я за вас переживаю? То, что мы трижды переспали, не значит ровным счётом ничего. Как и твоя жизнь.

Лицо становится мокрым от слёз.

– Жизни всех людей, находящихся на острове, в моих руках. Я сделаю их своими марионетками. Не уйдёшь сейчас – я и тебя передумаю отпускать. Ты останешься здесь в качестве моего питомца. Я буду с тобой забавляться, а потом убью. Как и всех других. Да, я убью всех, Брукс. Убью всех, если ты не выстрелишь. Не вынуждай меня делать то, о чём потом будешь жалеть ты. Стреляй и уходи, иначе я прямо сейчас отдам приказ убить всех артистов.

– Ты… ты…

– Не можешь решиться? Хорошо, я избавлю тебя от страданий и чувства вины. Не волнуйся, больно не будет.

Он делает рывок мне навстречу – и я, зажмурившись, нажимаю на спусковой крючок.

Оглушающее эхо прокатывается по острову и над морем. Рыдания рвутся наружу и сотрясают меня. Пальцы немеют, и я роняю пистолет. Грудную клетку сдавливает словно клещами. Я задыхаюсь. Падаю на колени. И открываю глаза.

Кристофер стоит у края обрыва и смотрит на меня. В его взгляде больше нет сине-голубого пламени, а под кожей не пробегают чёрные всполохи. Сейчас он так похож на моего Кристофера…

И тут меня наотмашь бьёт осознание.

Он же специально меня вынудил. Почему я не заметила противоречий? Словно слышала только часть его слов. Ну какой злодей будет предупреждать о том, что убьёт всех, если в него не выстрелить? Какой злодей даст своей жертве навредить ему и сбежать? Какой злодей будет прогонять ту, которую обещает уничтожить?

Кристофер