не думали о внешнем мире, так как были гораздо сильнее его. И они думали в основном над тем, как возвыситься над другими людьми. Поэтому они не могли доверять никому, даже своим братьям. А теперь людей стало мало, и каждый юноша может ходить по лесу один с луком и собакой, но должен иметь поблизости товарища, который бы в случае необходимости пришел ему на помощь. Однако Иш не был уверен в своих умозаключениях, хотя разум его был удивительно ясен.

К полудню пожар переместился к югу. Они покинули свое убежище и начали спускаться вниз с холма, избегая мест, где еще догорали кусты и деревья, рассыпая искры. Шли они без особых трудностей. Очевидно, молодые люди знали, что делали. Иш ни о чем не спрашивал их, так как берег силы, которые нужны были ему, чтобы идти. Они терпеливо дожидались его и в трудных местах подставляли ему плечи, на которые он мог опираться. К вечеру, когда силы совсем оставили его, они устроили лагерь на берегу ручья. Здесь было немного влажно, и может поэтому огонь пощадил это место.

Возле ручья в кустах нашли убежище от пожара кролики. Поэтому юноши, взяв луки, быстро добыли мяса на ужин.

Один из юношей, видимо, по привычке, стал высекать огонь. Остальные высмеяли его и принесли тлеющие угли из леса.

Иш немного поел и почувствовал себя лучше. Он осмотрелся вокруг и увидел развалины огромного здания. Иш узнал Университет. Хотя он был очень слаб поднялся и в сотне ярдов отсюда увидел здание Библиотеки. Деревья вокруг все сгорели, но здание оставалось нетронутым. И, наверное, все книги, в которых заключалось знание человечества, оставались целыми. Но для кого? Иш даже не пытался ответить на этот вопрос, который сам собой возник в его мозгу. В конце концов правила игры изменились. Он, правда, не знал, к лучшему или худшему. Но во всяком случае эта Библиотека — ее разрушение или сохранение — не изменила хода его мыслей. Может, в этом была мудрость древних веков. А может, просто отчаяние.

— Это очень странное место для меня, чтобы спать здесь, — подумал Иш. — Не появятся ли передо мною призраки старых профессоров? Не пойдет ли передо мною процессия из миллионов книг, которые будут с презрением смотреть на меня, так как я начал сомневаться в их необходимости?

Ночью, однако, он часто просыпался от холода и завидовал молодым людям, которые беззаботно храпели рядом. Однако временами он засыпал глубоким сном без сновидений, так как он очень устал от того, что случилось за день.

ГЛАВА ТРЕТЬЯ

Утром, когда Иш окончательно проснулся, он был слаб, но голова его была чистой. — Это очень странно, — думал он. — За последние несколько лет я так редко ясно сознавал то, что происходит вокруг меня. Так всегда бывает со стариками. Но теперь я почему-то все вижу ясно и отчетливо.

Он увидел, что молодые люди уже приготовили завтрак. Один юноша все насвистывал ту же песенку, и снова у Иша возникло ощущение чистого звона колокольчиков и счастья. Но он не мог вспомнить, как называется мелодия. И все же его мозг был удивительно ясен — чистый как звон колокольчика — древнее сравнение пришло ему на ум, так как звон колокольчика все еще стоял у него в ушах.

— Я слышал, — думал Иш, по старой привычке облекая свои мысли в фразы, — да, я слышал, или, может, читал где-нибудь, что мозг человека становится очень ясным перед смертью. Что же, я очень стар, и вполне возможно скоро умру. Но об этом нечего печалиться. Если бы я был католиком, и если бы сейчас были Старые Времена, мне пора было бы исповедаться.

Затем, глядя на ручеек, на старые здания Университета, ощущая запах дыма, он начал думать о своей жизни. Он понимал, что каждый человек должен сам создать мир в своей душе, что это дело самого человека, а не священников или других служителей религии.

Вспомнив всю свою жизнь, Иш не очень расстроился. Он делал ошибки — но он делал и добрые дела — во всяком случае всегда старался делать. Великая Катастрофа поставила его в условия, к которым он не был подготовлен. Но и тогда ему удалось кое-что совершить. Он жил, он верил.

И тут кто-то из юношей принес ему кусок мяса, поджаренный на костре.

— Это тебе, — сказал он. — Грудка кролика.

Иш вежливо поблагодарил и начал жевать мясо, радуясь тому, что у него осталось несколько зубов. Вкус мяса, поджаренного на костре, был восхитителен.

— Но почему я решил, что должен умереть? Жизнь так хороша, а я — последний американец.

Он не хотел комментировать все происшедшее вчера или спрашивать, каковы их планы на этот день. У него было странное ощущение, что он уже частично покинул этот мир, хотя еще полностью осознает его.

После завтрака один юноша что-то крикнул, и вскоре появился еще один человек. Началась долгая беседа, но Иш не слушал ее. Он понял основное: Племя переместилось куда-то к озерам, куда пожар не дошел. Это хорошая местность, как сказал пришелец. Три юноши сначала хотели оспорить это решение, так как Племя не советовалось с ними. Но пришелец объяснил, что решение было принято на общем собрании Племени. И юноши были вынуждены согласиться с тем, что им нужно подчиниться решению Племени.

Конечно, это был малозначительный инцидент, но Иш почувствовал удовлетворение. Ведь это он приучил людей Племени принимать важные решения на общем собрании. Но тут же эта мысль принесла замешательство: он вспомнил о Чарли.

Вскоре все было готово, чтобы отправиться в путь, но Иш был слишком слаб, чтобы идти. Молодые люди решили нести его по очереди. Теперь они двигались гораздо быстрее, чем раньше, когда Иш шел сам. Они перешучивались между собой, говоря, как мало весит старик, которого они несут. Но Иш был доволен, что не служит для них большой помехой. Один юноша даже сказал, что Иша нести легче, чем его молоток.

Иша несли, и вдруг