нужно быть слепым, чтобы этого не увидеть. В видео нет звука, но вот оно доходит до момента, когда Тиффани делает мне непристойное предложение. Я выгляжу шокированным и говорю ей, еще больше пятясь назад, что у меня уже есть девушка.

Опять же, зрители понятия не имеют, что произошло, им не слышно слов, но даже самое богатое или извращенное воображение не смогло бы интерпретировать эту сцену как трогательное объяснение двух влюбленных. Тиффани подходит ближе. Привстает на цыпочки. Моего лица не видно, но через считаные секунды я отстраняюсь, отталкиваю ее и ухожу, хлопая дверью. А она остается в одиночестве на холоде. Обхватывает себя руками, небось задубев до самых печенок. Так ей и надо! Кто на Среднем Западе ходит полураздетый в конце осени? Тиффани продолжает стоять там, как будто в надежде, что я вернусь, а потом… Поворачивается. Смотрит прямо в камеру и пожимает плечами. Спускается по лестнице и, направляясь к своей половине лужайки, исчезает из виду. Какой же звездец! Невероятно. То есть я знал, что это подстава, но то, как бесстыдно и вероломно все было подстроено, просто сносит мне крышу. Ух ты! Просто… офигеть.

Вдруг откуда ни возьмись появился Дрю, заглядывая мне через плечо.

– Ты это видел? – спросил я его, поднимая телефон.

– Ага, оно уже завирусилось, – похлопал он меня по плечу в знак поддержки.

Хорошо. Нет, просто обалденно!

Я пока не плачу Эли, потому что у меня нет подписанного с командой контракта, но он уже заслужил свои комиссионные. И я уже знаю, что он будет на моей стороне до самого конца моей футбольной карьеры. Да чтоб меня. Слава Богу.

Не хочу всуе произносить имя Господа, но, черт возьми, Эли спас мою задницу одним телефонным звонком. И какие бы угрозы ему ни пришлось использовать, кому бы ни пришлось заплатить, чтобы отснятый материал попал в новости, – я в вечном долгу перед Эли Коэном.

Глава сорок третья

Райан

Секс без оргазма – это как подарить на день рождения торт без свечек. Делай правильный выбор.

Сэв

– Никогда в своей жизни я больше не сверну ни одной салфетки, – ныла Уинни, откладывая в сторону кучу завернутых столовых приборов.

На мне все еще оставалась уборка столов и другая работа, так что я пока не успела к ней присоединиться и каждый раз, проходя мимо, посмеивалась над ее жалобами.

– Ты могла бы заняться наполнением бутылок с кетчупом. Или солонок, – напомнила я ей с ухмылкой.

Эта задача для нее была не более привлекательной.

– Я пока, пожалуй, продолжу, спасибо большое.

По телику шел футбол, который я пыталась игнорировать. Кайл бы разъярился, если бы мы попросили переключить. Уж очень силен в нем дух болельщика и патриота своего колледжа.

Он нагнулся над плитой и, щурясь, как будто это помогало ему лучше видеть, пялился в телевизор, висящий в обеденном зале.

– О черт! – воскликнул он, прикрыв рот ладонью. – Вот дерьмо.

Меня ничто не заставило бы взглянуть на экран. Я дала себе слово выдержать частое упоминание имени Далласа Колтера – мне не хотелось выглядеть эгоистичной нахалкой и настаивать на том, чтобы Кайл переключил только потому, что не могу выносить лживого лица Далласа.

– Его никогда так не атаковали. Это невероятно, – бормотал Кайл.

Готовить ему сейчас было нечего, потому что новых заказов не было. В закусочной, как правило, довольно пустынно в те дни, когда есть матч, но в ней будет полно народу, как только игра закончится. Потому Уинни и закручивает салфетки, и еще три официантки скоро заступят на смену.

– Кого никогда не атаковали? – спросила Уинни.

– Колтера. Вы это видели? Рипли вырубил его. У чувака не было ни единого шанса бросить мяч.

– Странно. Наверное, у него голова занята другим.

Сощурившись, я посмотрела на нее. Уинни деликатна как бегемот, бегущий напролом через джунгли, но она желает мне только добра.

– Ему повезло, что он устоял. Сила удара была безумной!

– А они должны врезаться в квортербека так сильно? – произнесла Уинни вслух то, о чем я только подумала, потому что не хочу, чтобы все знали, что меня волнует, больно Далласу или нет.

Пусть он и не мой парень, я бы не хотела, чтобы он пострадал.

– Ну, они, конечно, не пытаются прикончить его, но некоторые из этих чуваков – настоящие машины для убийства, горы мышц.

Уинни кивнула, заметив, как я покосилась на экран, моя рука с тряпкой замерла на столе, который я вытирала. Хватит уже смотреть, Райан. ОН ТЕБЕ БОЛЬШЕ НЕ НРАВИТСЯ.

– Перерыв! – объявил Кайл, исчезнув из окошка выдачи заказов и приступив к своим непосредственным обязанностям – подготовке кухни к наплыву посетителей, чем он и должен был заниматься вместо того, чтобы стоять и смотреть футбол.

Ну а я продолжила вытирать столы. Поправляла меню, расставляла по местам перечницы и солонки.

– Черт возьми, – прошептала Уинни достаточно громко для того, чтобы я ее услышала.

Обернувшись, я увидела, как она медленно встает из-за стола.

– Кайл, сделай погромче.

Я помотала головой:

– Уинни, у нас клиенты.

Она шикнула и замахала на меня руками, во все глаза глядя в телевизор.

Кайл направил пульт на экран.

– …был замечен на крыльце с некой особой, которой определенно не являлась Райан Уинтерс, его одногруппница по колледжу. Тогда мы еще не располагали всеми деталями этой истории и сегодня выходим в эфир с не менее ошеломительным опровержением.

Когда началось видео, у меня глаза полезли на лоб. Как зачарованная, я смотрела на Далласа, поднимающегося по ступенькам. На то, как на сцене появляется Тиффани. Как Даллас хмурится и что-то ей говорит. Как она делает шаг вперед, а он пятится. Как она прижимается к нему, поднимает лицо вверх. Как Даллас отталкивает ее, входит в дом и захлопывает за собой дверь. Как зачарованная, я смотрела на то, как Тиффани стоит на крыльце одна, обхватив себя руками, потом пожимает плечами и глядит прямо в камеру.

– Бог ты мой, – снова прошептала Уинни. – Ты видишь это?

Конечно, я вижу, но не могу поверить в то, что вижу. Это что, шутка? Как… Почему…

– Я знала, что он говорил правду! – триумфально провозгласила моя лучшая подруга, но это не могло успокоить ту бурю чувств, которая захлестнула меня с головой.

Я положила руки на стол, боясь, что ноги подведут меня и я рухну на пол.

– Это не помогает, Уинни! – выпалила я, чувствуя, как бабочки в моем животе порхают как сумасшедшие.

– А должно бы! Я же говорила тебе! – Она радостно показывала на телевизор. – И слава богу. А то я уж начала думать, не льстила ли я тебе раньше.

Я все еще стояла с тряпкой в руке и разинутой варежкой. Должно быть, со стороны это было похоже на неизлечимый кретинизм. Матч тем временем продолжился. Комментаторы, перекрикивая шум игры, стали обсуждать поведение Далласа, гадая,