Асе пришлось закусить губу, чтобы не вскрикнуть, потому что Коэн-младший был едва в сознании. Он устало переставлял ноги и медленно, словно через пелену, рассматривал зал. На его лице не было ни царапины, и Ася могла лишь догадываться, что с ним сделали и как довели до такого состояния.

При появлении Отца Андрей напряженно выпрямился и спрятал руки за спину, словно и не собирался ударить Асю несколько секунд назад. Он внимательно оглядел Пашу с ног до головы и коротко спросил:

— Что с ним?

— Ничего страшного, — безразлично ответил Отец, даже не взглянув на Андрея. — Пришлось посодействовать нашему сотрудничеству, — а потом проницательные глаза старика коснулись Асиного лица, и мужчина обратился к ней. — Ну что, Екатерина? Со мной ты будешь говорить?

Холодный пронзительный взгляд Отца будто заглянул Асе в душу, самостоятельно выискивая в ней ответы. Девушка медленно закрыла глаза, пытаясь справиться со сбившимся от страха дыханием, совладать с мыслями и наконец сказать хоть что-нибудь внятное. Дать отпор ублюдкам, что окружили ее.

— Говори со мной, — тихий Пашин голос разрезал воцарившуюся тяжелую тишину. Он был совсем слабым, но от этого не менее серьезным. Отец, хмыкнув, развернулся к своему сыну.

— И что ты мне скажешь? — с иронией спросил он.

— Что ты хочешь услышать? — Пашины янтарные глаза горели ненавистью. Он тяжело дышал, исподлобья глядя на Отца. Его руки, видимо связанные, крепко держались за спиной. Несмотря на слабость, что выдавало все тело, он упрямо не сводил глаз с Коэна-старшего и яростно сжимал челюсть.

— Я хочу услышать, что вы двое устроили за моей спиной, — тихо проговорил Отец. Непроницаемое спокойствие Андрея по сравнению со сдержанностью старика не шло ни в какое сравнение. От Коэна веяло могильным холодом, и все его движения были наполнены тихой ясностью.

— Она, — Павел небрежно махнул головой в Асину сторону, — Ничего. Я хотел использовать ее наивность, но это оказалось бесполезно.

«Коэн, дурак!» — вспыхнула Ася и хотела было возразить, однако Павел взглянул на нее таким мрачным взглядом, что она тут же закрыла рот. Они оба пытались выгородить друг друга, но это были тщетные попытки.

— Как это мило, — едко заговорил Андрей. — А прошлой ночью в душе ты тоже использовал ее наивность?

Ася почувствовала, как внутри забурлила кровь. Она стыдливо опустила глаза в пол, однако остальные в зале и глазом не повели. Отец пропустил реплику Андрея мимо ушей и лишь поднял вверх руку, пресекая его.

— Говорить буду я, — холодно отчеканил он. — Ты уже достаточно сделал. Ну, Павел, говори.

— Ты и так все знаешь, — сипло хмыкнул мужчина.

— Знаю? Знаю ли я, что пригрел на груди змею? — Отец глухо посмеялся. — Это я знал всю жизнь. Твоя мать оставила отличный подарок перед смертью. Свою копию.

— Не смей говорить о ней.

— Я и не собирался. У нас не семейные посиделки, если ты не заметил.

— Хочешь услышать историю, как я мечтаю закрыть это место и засадить тебя в тюрьму?

— Хочу услышать, как к этому причастна она, — кивнул Отец в сторону Аси. — И что ты предлагаешь нам теперь делать.

Павел едва сдерживал ненависть, и его голос пропитался ядом так сильно, что мог бы отравить любого, кто к нему приблизится. Любого, кроме своего Отца. Непроницаемая фигура Коэна властно возвышалась над сыном. Он терпеливо вглядывался в лицо Павла, и ледяное спокойствие обдавало все вокруг смертельным холодом.

— Я предлагаю тебе приглядеться не к нам, а к своим дружкам, отец, — Павел говорил о Андрее, но даже не взглянул в его сторону. Однако Ася внимательно осмотрела мужчину. Он, нахмурившись, следил за разговором и, кажется, забыл обо всем на свете, прикованный к словам, произносимым Пашей. Андрей явно нервничал, потому что знал, к чему клонит Сын и чем это может обернуться.

— Славно, — кивнул Отец, отворачиваясь от Паши. — Бонни и Клайд не очень разговорчивы сегодня. Что с Власовой? — обратился он к Андрею.

— К ней приставлены двое, — тут же ответил мужчина.

— С Зориной?

— Заперли в комнате.

— Славно, — довольно повторил Отец и теперь обратился к Асе. — Раз ты и твой дружок не хотите говорить, мне придется пообщаться с твоей семьей. Глупо было задерживаться здесь и заводить подруг, Екатерина, очень глупо.

— Не трогайте их, — взмолилась девушка. — Они ничего не знают!

— Понимаешь, Екатерина, — Отец слабо улыбнулся, однако в его глазах сверкала лишь холодная сталь. — Когда дело доходит до «Истинного пути», я готов использовать все средства.

Ася с надеждой взглянула на Пашу, однако мужчина в изнеможении опустил голову. Его темные волосы беспорядочно лежали на лице, грудь тяжело вздымалась, будто ее придавили камнем, а глаза скрылись в полумраке зала. Ася не могла смотреть на него без боли, ей было так тяжело сопротивляться Отцу, Андрею, держащим ее Зайчикам… Девушка чувствовала, что настал конец их расследованию, что сейчас под угрозой не только их план, но и жизни. Что сейчас сделает Отец? Что будет с мамой? С Аллой или с Ма и Дасом? Когда они поймут, что что-то случилось? Поймут ли?..

От безысходности хотелось кричать, однако крик застревал комом в горле. Ася дернула плечом, пытаясь сбросить с себя массивные руки охраны, однако хватка тут же усилилась. Она потянулась вперед всем корпусом, ватными ногами пытаясь бежать, но и эта попытка была пресечена в корню. Теперь толстые мужские пальцы грубо, почти до боли, сжимали ее руки.

— Жалкие попытки, — констатировал Отец, наблюдая за Асей. — Нужно было думать раньше. До того, как связалась со мной. Андрей, — обратился он к служителю. — Она была твоим проектом, тебе с ней и заканчивать. Увези ее.

Ася в ужасе уставилась на старика. Она отказывалась понимать, что имеет ввиду Коэн-старший, однако мысли сами упрямо влезали в голову. Асино горло тут же сжал в железные тиски страх, а кровь в голове запульсировала. Внутри будто что-то оборвалось.

— А Павел? — уточнил Андрей.

— С ним я разберусь сам. Уведите ее, — кивнул Отец Зайчикам, и тогда Асю потащили к выходу. Девушка не старалась вырваться, она лишь растеряно обернулась назад, глядя на Павла. Мужчина при словах отца резко вскинул голову. Встретившись взглядами с Асей, он резко кинулся вперед, почти вырвавшись из хватки своего конвоя.

— Не трогай ее! Разбирайся со мной! — закричал он, пытаясь выбраться из лап Зайчиков. Он резко, будто очнулся ото сна, ударил кулаком по лицу одного из надзирателей, однако тут же скорчился от боли и согнулся пополам, сжимая свою грудь. Его ноги подкосились, и Павел упал навзничь, тут же окруженный Отцовскими солдатами.

— Паша! — в ужасе вскрикнула Ася. Она