— А что, если… — решение вдруг само пришло мне в голову, — нам вернуть профессора еще на несколько дней или даже недель раньше? В то время, когда он вообще ничего не знал, потому что я ему ничего не рассказывал?

Отец призадумался.

— Да, жаль, что в этом случае мы даже не сможем поблагодарить его за все, что он сделал для нас. А знаешь что? — поразмыслив, решил он, — давай! Я думаю, что лучшая благодарность — это то, что мы, даже оставшись без него, не бросили свою затею, а довели ее до конца. Пусть Михалыч возвращается в наши дни, ничего не помнит, преподает дальше и крошит мел на брюки. А мы ему будем мысленно благодарны.

Я кивнул. Еще где-то с час я пыхтел, переписывая сценарий на новой, непривычной для меня машине, а потом сказал:

— Готово.

— Тогда запускай, — кивнул отец.

Я надел очки, настроил их так, чтобы было удобно, несколько раз глубоко вздохнул и нажал кнопку на клавиатуре, запустив проект. Как и во сне, в котором я видел Игоря Михайловича, все вокруг завертелось, закружилось, навалилась давящая темнота…

Внезапно вспыхнул яркий свет. Я понял, что нахожусь в аудитории и стою у доски. На меня смотрели больше тридцати пар глаз. Мельком я осмотрел себя. Я был одет в поношенный свитер, затрапезного вида брюки, все в пятнах мела и ботинки, которые явно просили каши. Все, как в том сне, когда я был в теле Игоря Михайловича, который внезапно попал в 2024 год и оказался на лавочке в парке Горького. При этом, в отличие от того сна, я четко осознавал, кто я, и что сейчас я на самом деле нахожусь не здесь, а в квартире отца. Значит, все пока идет так, как мы хотели?

— Ремизов, что Вы читаете? — возмущенно вскликнул я. Ну снова здорово, опять студенты на моих лекциях устроили избу-читальню. Конечно же, снова Ремизов, кто же еще… Вечно у него под партой то «Таинственный остров», то «Человек-амфибия»… Теперь вот подсел на книжки о путешествиях во времени…

Молодой человек, которого я окликнул, резко встал, почувствовав, что друг, сидящий с ним рядом, толкнул его в бок.

— Что Вы держите за спиной? — ледяным тоном спросил я. Когда я так разговаривал, даже эти сорванцы-студенты меня побаивались, хотя и не прочь были надо мной подшутить. Один раз вместо мела мне в коробку

Застигнутый врасплох, студент молчал. Ну что за привычка вести себя, как нашкодивший первоклассник? Нет, мы такими не были.

— Не заставляйте меня отнимать у Вас книгу силой, Ремизов, — я уже не на шутку разозлился.

Кажется, любитель фантастики понял, что я настроен серьезно, и стыдливо протянул мне книгу. А тут еще его приятель Потапов сообразил пихнуть его локтем: мол, отдай, а то будет хуже. Да что будет-то? Я не зверь, книгу не сворую. Как будто мне нужны их знания? Они же им, дуракам, самим нужны. Меня лет через пять, может, и на этом свете не будет, а им еще жить да жить, получать образование, искать работу. Неужели нельзя просто грамотно пользоваться возможностью, которое государство дает совершенно бесплатно. С них всего-то и требуется, что внимательно слушать на лекциях, учиться, да потом отработать по распределению.

Я не ошибся в своих предположениях. В руках Матвея Ремизова была какая-то самиздатовская книжка, в которой говорилось о создании машины времени. Я бегло пролистал страницы. Да, видимо, студент не на шутку загорелся этой идеей. Вон глаза какие воспаленные! Как будто всю ночь не спал? А может, и не спал? Я внимательно присмотрелся. Лицо помятое, под глазами залегли темные круги. Неужто просто пьянствовал в общежитии? Да нет, не похоже. Запаха нет. Да и парень этот — явно не из пьющих. Скорее — книжный червь.

— Понятно, — вздохнул я, закончив листать книжное творение, невесть как попавшее к Ремизову в руки. — До сессии еще далеко, а лекцию про ряды Фурье Вам слушать скучно, молодой человек. Опять читаете свою фантастику.

Парень покраснел, как рак, но продолжал дальше молчать. Ладно, что-то я переборщил. Мне даже жаль его немного стало. В конце концов, он не лодырь и не прогульщик, оценки у него — вполне приличные. Пожурю его после лекции для острастки, когда придет забирать свою книгу, а там посмотрим. До сессии и впрямь еще больше двух месяцев, успеет почитать и про ряды Фурье, и про все остальное. И лабораторную он сдал вовремя, в отличие от его закадычного друга.

— Колесников, Грибальский, Потапов — я жду ваши лабораторные, — взглянув на часы, сказал я. Вот-вот должен был прозвенеть звонок. — На сегодня все. — И для пущей острастки добавил: А Ремизов к следующей лекции подготовит нам подробный пересказ книги, которую он сегодня читал.

* * *

Я снял виртуальные очки и торжествующе улыбнулся отцу, который тревожно и выжидательно смотрел на меня.

— Все получилось!

Глава 26

Ограбление

Отец, глядя на меня, тоже несмело улыбнулся, как будто не верил в произошедшее!

— Шутишь? — недоверчиво спросил он, все так же покачиваясь на стуле. Помню, за привычку расшатывать стулья отцу здорово доставалось от бабушки, но он так и не смог отучиться. Все стулья в нашем доме были расшатаны.

— Да говорю тебе, получилось же! Ты просто гений! — впервые за много недель я радовался от всей души. Наконец-то одна часть миссии выполнена! Старенький профессор никогда не вспомнит ни то, как помогал мне конструировать модель виртуальных очков, ни то, как случайно попал в двадцать первый век. И в университете все пойдет снова своим чередом — его таинственной пропажи как будто никогда и не было.

— А что ты увидел, когда надел очки? — глаза отца прямо горели от любопытства. Этот задорный блеск у него появлялся иногда и теперь, хотя ему было уже за пятьдесят.

— Видел, что нахожусь в аудитории, в теле профессора. А себя и Вальку, ну, друга моего, видел со со стороны. И остальных ребят — тоже. Чувствовал, как он разозлился, когда увидел у меня в руках книжку по фантастике.

— Какую книжку?

— Ну я тебе рассказывал. Перепечатанную на машинке, там еще листы такие, разрозненные. Она у Мат… меня на полке стояла.