дома строили быстро, сдавать нужно было скоро. Поэтому строители закрывали глаза на мелкие недочеты. Потом они, конечно же, вылезали и начали доставлять серьезные неудобства проживающим, но даже крошечная «хрущоба» казалась раем после жизни в коммуналке, где пятнадцать комнат и один туалет на всех. Бабушка рассказывала, что они с дедом были просто счастливы, что теперь не нужно стоять в очереди в душ и делить плиту с кем-то еще. Отцу повезло — с самого рождения у него была отдельная комната. Потом он вырос, женился, привел в эту комнату маму, а еще через несколько лет родился я.

До родительского дома мы добрались довольно быстро и по лестнице пешком поднялись на пятый этаж — лифта не было. Заходя в квартиру, я пытался изо всех сил скрыть волнение. Вот оно, место, куда меня принесли из роддома, и где я прожил первый год своей жизни. Конечно же, я ничего не помнил — был совсем крохой, но все вокруг как будто бы было родным мне. На стене в коридоре — чеканка, календарь на 1986 год с актрисой Верой Алентовой, в комнате — популярная тогда «стенка», которую не так-то просто было купить. За прозрачными дверцами старательно был расставлен хрусталь. Такая обстановка и сейчас кое-где сохранилась. Этот хрусталь я видел много раз в детстве, когда приезжал к бабушке в гости. Украдкой я посмотрел на фотографии на стене: они мне тоже были хорошо знакомы. Это — свадьба бабушки и дедушки, это они забирают отца из роддома. Позже на этой стене появится множество других фотографий, на которых буду изображен я. А на стареньком холодильнике «Саратов» в кухне, который сейчас еще совсем не старый, бабушка повесит мои рисунки.

— Ты чего так внимательно все рассматриваешь? — удивился отец. — У вас дома «стенки», что ли, нет?

— Соскучился по домашней обстановке, — придумал я на ходу. — Все общага, да общага. Все одинаковое, казенное…

— Понимаю, сам в армии скучал по дому. Ладно, — отец подтолкнул меня в комнату. — Вечером придет мама, поужинаем вместе, поностальгируешь по домашней еде.

Отлично! Значит, вечером я увижу бабушку, еще не старенькую! Мне снова повезло!

— Иди, иди в комнату, — вел меня отец. — Сюда.

Я прекрасно знал дорогу, но, конечно же, сделал вид, что тут впервые. В комнате отца все было просто: небольшая тахта, письменный стол, учебники, шкаф с книгами (мы потом отвезли его на дачу). На столе стоял старый (то есть тогда еще совсем новенький) компьютер «Спектрум». А рядом…

— Да, закончил вчера вечером собирать очки, — улыбнулся отец.

— Крууууто! — выдохнул я. — Можно взять?

— Не только взять, но и надеть, — усмехнулся отец. Давай, давай, не тормози, если хочешь еще успеть поужинать.

Я осторожно взял в руки собранную отцом модель. Все вышло так, как он и говорил. Корпус из пенопласта и картона, дужки, чтобы очки держались крепче, линзы. Он даже где-то достал крохотный ЖК-дисплей! Не знаю, почему, но я был уверен, что завершение моей миссии очень близко, и она обязательно будет успешной.

Пока я восторженно рассматривал и вертел в руках очки, отец включил компьютер, перенес туда все данные и запустил. Открылся экран с нашим проектом.

— Давай, — уступил отец мне место в кресле. — Теперь твой выход. А я пока посмотрю, если ты не против. Свою часть работы я практически сделал. Может быть, теперь расскажешь мне подробно, что ты задумал. Я, конечно, в программировании кое-что понимаю, но не так, как ты.

«Ну как сказать, пап, — подумал я, — если бы не ты, я бы и не стал программистом». А вслух сказал:

— Помнишь, я тебе свой сон о Макарском рассказывал?

— Помню, да, — кивнул отец, — профессор каким-то образом оказался в парке Горького на лавочке, только в будущем. Слушай, то, что ты рассказывал, прямо из разряда фантастики. У каждого из гуляющих там людей были телефоны, и они могли свободно звонить куда угодно? И самокаты были, которые ездили сами собой, и ногой толкаться не надо было?

— Ага, — подтвердил я.

— И можно было зайти с этих телефонов в какой-то «Гугл» и найти все, что хочешь, даже фильмы смотреть? И звонить в любую страну бесплатно?

— Ну почти, если ты оплатил мобильный Интернет.

— А что это?

— Неважно, — спохватился я, сообразив, что начинаю пробалтываться, — я и сам до конца не понял, что видел. Главное, что я придумал, как его вернуть. Смотри, — я открыл нужные строчки кода, — вот тут моделируется процесс, когда Игорь Михайлович уже попал в 2024 год. А тут — он еще сидит в аудитории. Значит, мы чуть-чуть смещаем время назад, и — хоп! — готово. Знаешь, а расчеты профессора нам тут здорово помогли. Он здорово потрудился, прежде чем отправиться в свое путешествие во времени. Я взял его наработки — все было в папке, которую ты забрал, и переложил их на язык программирования. Если я не ошибся и все сделал правильно, то процесс смоделирован таким образом, что он должен вернуться в аудиторию, в то время, когда в тот вечер просто сидел и ждал меня, но еще ничего не успел предпринять.

— Погоди, — задумчиво сказал отец. Он всегда любил думать наперед и просчитывать все возможные варианты событий. — Ты говорил, что Макарский решил попробовать запустить симулятор без очков, которые у нас теперь есть, и переместился в будущее?

— Ну да.

— А где гарантия, что он снова не захочет это сделать? И тебе снова не придется разыскивать его в своих снах?

Я призадумался. Да, нужно признать, что это мой серьезный недочет, и в таком виде программу запускать ни в коем случае нельзя. Аудитория заперта на ключ, и Игорю Михайловичу его никто не даст — в классе намечается ремонт с завтрашнего дня. Но он-то вернется сразу внутрь, окажется прямо за включенным компьютером и, скорее всего, опять попробует нажать на злосчастную кнопку. А мы с отцом сейчас далеко, и никак не сможем его остановить.

Нужно было не только вернуть профессора в настоящее, но и сделать так, чтобы у него не возникло соблазна снова отправиться в другие миры, пока меня нет рядом. Это нужно было предусмотреть. Уже в который раз я замечал, что отец был не погодам рассудителен и мудр.

Я устроился за