– Мы знаем, кто это сделал! – возразил Бенедикт, его голос почти срывался на рычание. – Поверь, если было бы возможно их уничтожить, мы сделали бы это еще двадцать лет назад!

Я нахмурилась в замешательстве.

– Ты знаешь, кто пытался отравить меня?

– Не по именам, нет, – покачал головой Бенедикт. – Это группа революционеров. Они ни перед чем не остановятся, чтобы добиться своих целей.

Я вспомнила, что говорил Валь, когда мы виделись в прошлый раз: у короля враги среди его людей. Бенедикт также упоминал что-то подобное, когда говорил, что меры безопасности касаются не только меня, а Бонни оказалась не первой жертвой в замке.

Ледяная дрожь пробежала у меня по спине.

– Те негодяи, которые убили твоих родителей? – неуверенно спросила я.

Бенедикт замешкался с ответом, но в конце концов коротко кивнул.

Валь помрачнел еще больше.

– Вы говорите о восстании против короны?

– Они зовут себя Красным Дождем, – подтвердил король догадку Валя. – Мы думали, что смогли уничтожить их после убийства моих родителей, но, видимо, ошибались.

– Но зачем им Флоренс?

Бенедикт бросил на меня взгляд, в нем смешалось столько эмоций, что мне сложно было определить их.

– Боюсь, я один во всем виноват, – тихо проговорил он.

Что это значит? Неужели меня пытались убить из-за того, что я занимала важное место в жизни короля? Бенедикт в это верил? В его глазах мелькнуло раскаяние. И мое сердце екнуло.

– Бенедикт…

Покачав головой, он поднялся.

– Это все, что я могу рассказать. Разумеется, эти сведения не должны пойти дальше. Нельзя рассказывать об этом ни вашим родителям, ни тем более друзьям. Ради безопасности нас всех. Оставлю вас наедине.

Король вышел из спальни, закрыв за собой дверь. Валериан смотрел ему вслед, хмурясь. Брат, казалось, растерялся не меньше, чем я.

– Что ты думаешь? – прошептала я.

Он обернулся.

– Не уверен, что это подходящее место для подобных разговоров.

Великолепно. Он перешел на тайный язык. Боялся, что нас подслушивают.

– Это же спальня Бенедикта, – напомнила я. Не думает же он, что король позволит, чтобы его подслушивали?

– Судя по всему, и твоя тоже?

Мои щеки вспыхнули. Бенедикт пронес меня на руках через весь замок, а потом уложил в свою постель – что может быть красноречивее.

– В некоторой степени, – пролепетала я.

Валь откашлялся.

– Это радует.

Нет, совсем нет.

Это было ему противно, я видела по его лицу. Но Валь понимал, почему я пошла на такое – ради исполнения долга. Полагая, что я лишь играю роль, он смирился с этим. До тех пор, пока он не знал о моих истинных чувствах, я оставалась его любимой младшей сестрой.

Но раскрой я правду…

Найти бы еще силы признаться в этих чувствах самой себе.

Я боялась, что стала бы для брата таким же чудовищем, каким он считал Бенедикта.

– Он хорошо с тобой обращается? – спросил Валь суровым голосом.

– Всегда, – твердо ответила я.

Валь задумчиво смотрел на меня, сомневаясь, говорю ли я правду или играю роль.

– Бенедикт внимателен, ласков…

Слезы встали комом у меня в горле, Валь хмурился.

– Я посоветовал бы ему и впредь вести себя так же, – пробормотал он.

Я сжала кулаки, впиваясь ногтями в ладонь. Проклятье, как мне справиться с этим? Через несколько недель я должна вонзить кинжал в сердце Бенедикта – но смогу ли?

Нужно больше времени, да и план требовал корректировки… К тому же обнаружились новые переменные.

– Возможно, нам стоит повременить, – прошептала я.

– С чем? – спросил Валь тихо.

– Со всем. Восстание… Мы должны подождать и посмотреть, как будут развиваться события. Узнать о тех революционерах больше.

Валь скрестил руки на груди в негодовании. Я говорила открыто, оправдываясь тем, что не сомневалась в отсутствии здесь прослушки. Разве что за королем следили революционеры. В конце концов, им ведь удалось проникнуть даже в охрану замка! В коридоре у королевских покоев всегда дежурили четверо стражников, но установка прослушивающих устройств не казалась чем-то невозможным.

– Мы не можем ждать, – проговорил Валь едва слышно.

– Мы ничего не знаем об их планах! Вдруг мы сделаем только хуже?

– Посмотрим, когда придет время.

– Валь…

– Перестань, Флоренс. Нужно придерживаться плана, понимаешь? Нельзя ждать: другого шанса может и не выпасть.

Я вцепилась здоровой рукой в одеяло.

– Но вдруг мы где-то просчитались? – пробормотала я.

– Мы не ошибемся. Если повезет, сразу решим проблему престолонаследия.

Сбитая с толку, я смотрела на брата. Престолонаследие? Что, черт возьми…

Лира. Ну конечно. Она наследует трон после брата. В хаосе, который поднимется после смерти короля, повстанцам, скорее всего, не составит никакого труда устранить ее.

Мне стало плохо.

– Соберись, сестра, – пробурчал Валь. – Ты сильнее этого.

Я смогла только кивнуть. Но Валь все же смягчился.

– Мама с папой передают привет. Они очень скучают по тебе.

У меня перехватило дыхание. Болело все: тело, душа… Все казалось неправильным. Противоречивые чувства разрывали меня на части.

Валь напомнил мне о том, что однажды настанет «после». Я исполню свою миссию, и он вытащит меня отсюда, и тогда я увижу наконец родителей. Наша жизнь уже не будет такой, как прежде, это точно. Но она снова станет моей. Больше не придется притворяться, сомневаться.

Но Бенедикт…

И Лира…

Нет, я не должна скорбеть из-за вампиров. Но я полюбила их. Как странно потерять голову в попытке очаровать их.

– Ты веришь нам? – спросил Валь, ловя мой взгляд. Его голубые глаза – такие родные – вдруг показались чужими. Как можно, глядя в глаза брата, вспоминать глаза короля? Их теплый зеленый цвет. А его запах, голос, напоминающий черный шелк. И руки, заключившие меня в объятия.

Я глубоко вдохнула.

– Конечно верю.

Что еще я могла сказать? Если перестану доверять семье – совсем пропаду. Но теперь меня, яростнее, чем когда-либо, терзали сомнения.

– Можем ли мы верить тебе? – спросил Валь ласково.

– Разумеется, можете, – ответила я, не успев подумать. Никогда. Ни за что в жизни я не предам их. К черту сомнения, это моя семья. Родители и брат – все, что у меня есть. Я попросила Валя повременить, и он отказался. Что ж, план остается прежним, и я намерена следовать ему. Иного выбора у меня не было – я не предательница. По крайней мере, семью я не предам…

Что-то внутри оборвалось.

– Вот и хорошо, – Валериан обнял меня, крепко прижимая к себе. Он снова поцеловал меня в макушку, и я, кутаясь в тепло, исходившее от него, вдыхала его аромат – запах моего детства и дома. – Мы со всем справимся, – пообещал он шепотом, и