Иван же находился без сознания и никак не реагировал на происходившее вокруг. В комнате было полно целителей, и здесь был даже священник, который стоял рядом с кроватью и очень тихо шептал молитву.

— Гносис — лой гносис, — прошептал я.

Плохо, очень плохо, все его органы, кроме сердца и мозга, начали отказывать. Одна почка функционировала всего на тридцать процентов, а вторая на пять. Печень, вместо очистки организма, наоборот травила его токсинами. Судя по всему, Иван жив только благодаря подпитке целительской энергией.

Я сделал жест рукой, словно пролистал страницу, и стал вчитываться что показала магическая диагностика.

К сожалению, тиранская медицина не знала такого вида проклятий. Наверняка ритуал лорда Гравера дал бы более подробную информацию, но у меня на это не было времени. Время шло на минуты. Поэтому я стал изучать уже имеющуюся информацию.

Первое, что бросилось в глаза, что энергоканалы, ведущие к рукам и ногам, были почти разрушены. Причём чёрным цветом горели области соприкосновения проводов, ведущих к целительским артефактам.

— Лой гносис, — прошептал я, проверяя артефакт. Но вчитавшись понял, что там именно целительская энергия. Значит проблема не в этом.

— «Отсоедини трубки целительского артефакта, — услышал я голос Селесты. — Ты же видишь, они убивают его».

— «Но они же помогают биться его сердцу и защищают от токсинов мозг».

— «Делай, что я говорю», — тяжело вздохнула она.

— Стас, нам надо поговорить.

Он поднял на меня вопросительный взгляд.

— Граф, — обратилась ко мне мать Натальи, Елена. — Я видела, что Вы активировали магический конструкт. Я ощутила магическое возмущение. Скажите, Вы что-то нашли?

На мне сфокусировались взгляды всех в комнате.

— Могу я попросить Вас убрать лишних? — попросил я.

Несколько человек с возмущением воскликнули, что это переходит все границы, что я наглец и шарлатан. Но стоило Елене Нарышкиной встать и тихо, но при этом достаточно твёрдо, сказать: «ВОН!», как тут же все вышли.

Я передал контроль над телом Селесте. Она быстро подошла к бессознательному телу и вынула тонкие золотые иглы из ног и рук Ивана. Почти сразу его тело затрясло, и на меня накинулся Баринов.

— Ты что творишь! — это единственное, что он успел сказать, потому что Селеста максимально быстро усилила своё тело и, словно пушинку, откинула Баринова в стену.

Она выставила руки над телом Ивана, и от моих рук пошло чёрное свечение.

— «Что ты делаешь?» — спросил я у Селесты.

Дух гримуара моим голосом решила ввести в курс дела не только меня, но и остальных в комнате.

— Целительская энергия его убивала. Не знаю, как Бессмертные добились такого эффекта, но проклятье, помимо того, что постепенно разрушает его энергоканалы, так ещё обернуло целительскую энергию против него же. — Было крайне непривычно слышать свой голос со стороны.

— Костя, — обратилась ко мне Наталья. — Но что ты сейчас делаешь?

— Он маг смерти, как и Ко… как и я, — чуть не оговорилась Селеста. — Наша предрасположенность, его единственный шанс на спасение. Но если совсем уж простыми словами, сейчас я делаю нечто похожее на переливание крови, только вместо неё вливаю магию смерти.

— И это поможет ему? — спросила мать Ивана.

— Нет, но позволит выиграть нам время, — ответил Селеста.

— Для чего? — услышал я голос Александра Нарышкина. — Ты что, знаешь, как помочь моему сыну?

Он подошёл к кровати и встал напротив меня. Нарышкин больше не выглядел пьяным и это лишь подтвердило мою догадку, что совсем недавно он лишь притворялся.

— Да, — ответила моим голосом Селеста. — Но понадобится жертва.

— ЧТО⁈ — возмутился Александр. — Жертва?

— Да. С этим могут возникнуть проблемы? Или в ваших тюрьмах перевелись все преступники, приговорённые к смерти?

Селеста подняла мою голову и посмотрела в глаза Нарышкину.

— А ты не перестаёшь меня удивлять, — сказал глава рода. — Стас, ты поможешь мне? Нужно перенести меня в «Чёрный беркут». — Баринов кивнул, и Нарышкин спросил у меня. — Одного хватит?

— Да. Но поторопитесь. У него не так много времени.

В течение трёх часов Селеста рисовала пентаграмму прям в помещении. Причём лей-линии и руны она наносила на пол кровью Нарышкиных. Конечно лучше бы подошла кровь Ивана, но он был и так очень слабым.

В углу лежал спящий седой мужчина, которого доставили из тюрьмы «Чёрный беркут». Селеста не спрашивала за что его приговорили к смерти, но Баринов, видимо решив, что так меня не будут грызть угрызения совести, рассказал, что заключенный дважды отбывал наказание за распространение наркотиков. По закону за третий раз полагалась смертная казнь. И неделю назад состоялся третий в его жизни суд, на котором его вина была полностью доказана. Так что барыга находился здесь вполне заслужено.

Что касалось Ивана, то Селесте ещё один раз пришлось накачивать его энергией смерти. И хоть это помогало, Селеста сообщила, что так продолжаться долго не будет. Проклятье, хоть и перестало распространять миазмы, уничтожающие энергоканалы, но совсем остановить проклятье это не поможет. Дело в том, что проклятье поглощало мою энергию, за счёт которой увеличивалось в объеме. И рано или поздно оно увеличится до таких размеров, что у меня не хватит энергии его подкармливать.

— Кладите Ивана в центр этой звезды, — приказным тоном сказала Селеста. Нарышкин и Баринов тут же кинулись выполнять. Тем временем Селеста чарами левитации подняла смертника и перенесла его во вторую звезду. Потом Селеста взяла скальпель и сделала небольшой надрез на груди Ивана. Выступила кровь, которой она начертила на лбу смертника звезду и руну, очень похожую на английскую букву Z.

— «Костя, я закончила, — возвратила мне контроль над телом Селеста. — Осталось только влить энергию».

— «И только?» – спросил я.

— «Да».

— Я приступаю, — предупредил я Нарышкиных.

Энергия смерти чёрными молниями стала расходиться по пентаграмме. Примерно в метре над телом Ивана стала образовываться чёрная сфера. Очень медленно она росла в размере, вытягивая по крупицам проклятие из тела.

В какой-то момент перед моими глазами появился галопроэктор, на который уставились все находящиеся в комнате!

— «Могла бы и предупредить, что его увидят», - сказал я.

Некоторое время она ничего не отвечала.

— «Я сама уже забыла об этом. Прошло слишком много времени со дня его использования».

— «Ясно», — ответил я.

— «Всё, — через несколько