оценивают ущерб и через пару дней предоставят список, что мой род потребует с Бессмертных. Боеспособность моих войск сильно просела, тем не менее я собираюсь отдать тебе пятнадцать процентов всей бронетехники, что я получу с репараций.

— Это щедрое предложение, — сказал я. — Но с чего такая щедрость?

— Тебе честно? — спросил Нарышкин.

— Было бы здорово.

— Только смотри не обижайся. Не думаю, что тебе вообще хоть кто-то преподал бы такой урок. — Он сделал глоток коньяка прям из горла. — Треть моей армии погибла или получила травмы, которые не позволят им продолжать службу. Несколько лет мне понадобится, чтобы восстановить численность армии, обучить новичков и закупиться техникой. Конечно, я мог бы сократить этот срок, если бы использовал услуги целителей и с их помощью исцелил всех раненых, но тогда придётся выбирать: танки или солдаты. Слишком огромные траты, которые бюджету моего рода будет сложно потянуть. Ведь помимо этого мне ещё нужно восстанавливать дороги и разрушенные города.

— К чему ты всё это мне говоришь?

— Не торопись, сейчас я подойду к самому главному. Я пытался сказать, что война сильно ослабила род Нарышкиных. Сейчас из волка я превратился в овцу, за которой в любую минуту могут прийти мои старые товарищи. — Он сделал ещё глоток из горла. — И вот мы перешли к главному. Ты уже понял, что я хотел тебе сказать? — Я отрицательно покачал головой. — Я отдаю тебе технику, чтобы, когда на тебя нападут, ты смог дольше продержаться.

— Так себе благодарность за спасение твоей дочери, — с презрением в голосе ответил я.

— Сердишься? — усмехнулся он. — Но если ты хорошенько подумаешь, то, кроме денег, я тебе ничего не должен! Триста тысяч уже сегодня переведут тебе на счёт. И я не был обязан отдавать тебе технику. — Он вновь присосался к бутылке. — Просто, я тебе рассказал для чего тебе её отдаю. Хочешь отказаться? Пожалуйста! Но это не изменит того, что теперь ты на равных правах с другими дворянскими родами. Император не вправе больше защищать тебя. Скоро шумиха вокруг тебя в СМИ закончится, и на тебя нападут. Великие рода не оставят тебя в покое.

Нарышкин сильно надрался за каких-то пару минут. «А ведь он мог в любой момент себя отрезвить, — подумал я. — Всё ясно, ему просто нужно создавать такой образ». Как бы «я сказал лишнего… простите… я был пьян».

Выйдя из палатки, я не прошёл и пары метров, как мне навстречу попался Баринов. Увидев меня, он пошёл в мою сторону.

— Ивану стало хуже. Мне позвонила его мать… Она говорит надо… — сдерживая слёзы, — попрощаться. Ты со мной?

— Да, — тут же ответил я.

Глава 20

— Стас, — обратился я к Баринову, — почему не телепортировать сюда Бессмертных? Разве они не могут снять своё собственное проклятие?

— Думаешь ты один такой умный? — спросил он, с гневом посмотрев мне в глаза. Но не прошло и секунды. — Извини. Я сильно на нервах. Первым делом я собирался привести Бессмертных, чтобы они исцелили Ивана. Однако все как один сказали, что не могут.

— Почему?

— Проклятие придумал Кощей. Они не понимают, как оно действует. Я отдал книгу, в которой оно описывалось, моим аналитикам, но они ничего не могут понять. Оно написано на другом языке.

— А как тогда Бессмертные его использовали?

— Тупо заучили конструкт.

— Можешь его показать?

— Слушай, — остановился он, — я знаю, что ты парень умный, но над разгадкой этого проклятия работают лучшие умы Российской империи. Думаешь ты справишься лучше?

Я пожал плечами. Говорить про Селесту Баринову я не собирался. Если не хочет, то его дело. К тому же я помнил про то, что дух гримуара упоминала про один сто процентный вариант избавления от проклятий.

Нас с Иваном нельзя было назвать друзьями. Знакомыми, да. Он был секундантом на моей дуэли с Вустричем. И до этого мы один раз ходили вместе в клуб, и в принципе на этом всё.

— «Селеста, — обратился я к духу гримуара. — ты…»

— «Я уже догадываюсь о чём ты хочешь меня попросить. И буду откровенна, мне это не нравится. Нарышкин тебе всё правильно сказал. Однако, если Иван погибнет, то наследницей станет Наталья. Разве тебе это не выгодно? Уверена, их род сможет выстоять, но лишившись наследника, они станут слабее, и желающих отхватить от их богатств кусок, будет больше».

— «Ммм, в твоих словах есть правда. Только я рассчитываю, что, если нам удастся спасти Ивана, в благодарность они поддержат меня!»

— «Ты сам-то себя слышишь? — с возмущением сказала Селеста. — Сегодня ты спас и вернул домой его дочь! И где была его благодарность? Пойми ты уже наконец! Ты живешь не сказке. Дворян учат из пороков, интриг, хитростей извлекать пользу, становиться сильнее и…»

— «Дай мне информацию по ритуалу переноса проклятия».

— «Нет!»

Я аж обалдел.

— «Что ты сказала?»

— «Я сказала — нет! Если ты поможешь после того, что тебе сообщил Нарышкин, ты покажешь свою слабость!»

— «Селеста, я…»

— «А знаешь, делай что хочешь! — вновь перебила она меня. — Только помни, что я тебя предупреждала!» — Селеста передала мне информацию, и я сразу понял, что без неё просто не справлюсь.

— «Сел, давай договариваться. На изучение ритуала у меня уйдёт слишком много времени».

Я шёл чуть позади Баринова, но судя по направлению, в котором мы двигались, были почти на месте. Двухэтажное помещение, рядом с которым сновал медперсонал в белых халатах, завидев нас разворачивался в обратном направлении.

— «Хорошо, я помогу, — наконец-то ответила Селеста. — Взамен ты три месяца будешь заниматься так, будто от этого зависит твоя жизнь и жизни твоих близких. Каждую свободную минуту ты будешь работать над своим контролем, заниматься спортом. Согласен?»

— «Да». — ответил я. Если разобраться, требования, что выдвинула Селеста, больше всего шли на пользу мне.

Когда мы вошли в палату, я тут же увидел плачущих над телом Наталью и её мать, сильно постаревшую с последней нашей встречи. Рядом с кроватью, на которой лежал Иван, стояло множество мониторов. Я и половины не понимал из того, что они показывали.

Баринов тут же присел рядом с другом и сжал его ладонь.