— Ну-с, — нир Байлок довольно выпустил мою руку. — Дела наши идут все лучше, Клео. Возможно уже завтра, мы сумеем укрепить достигнутые результаты. Ты приняла верное решение, раз не сопротивляешься.

Я в ужасе распахнула глаза. Я сопротивлялась! Сопротивлялась, но… проиграла магии в собственном теле.

Байлок отрепетированным жестом потрепал меня по голове, как ребенка, имитируя доброе расположение духа. Но я-то знала, это ложь. Он был собран и насторожен, опасаясь новой истерики с моей стороны.

На следующий вечер я была готова. Сквозь боль магии Байлока, насильно вторгавшейся в голову, я заставляла себя отслеживать плетение и поток. Изучала заклинание, которым Байлок меня буквально пытал.

— Не получилось… — нир отбросил меня на песок, подобно мертвой рыбине.

Холод в его голосе набирал силу. Лоре, слишком хорошо знавшая чем это заканчивается, застыла, стараясь слиться с песком. Даже ее демон насторожился. Но… Байлок просто ушел, на этот раз — ушел, но меня это уже не волновало, потому что я поняла! Поняла, почему опыты с живыми существами считались запрещенными.

Они не учитывали волю человека.

В отличии от сороконожки я могла сопротивляться. Лежа на песке и пытаясь подавить болевые судороги, я улыбалась. Теперь я знала, что делать. Все оказалось гораздо проще. Вливая магию, нир Байлок заклинанием будил мой поток, пытаясь замкнуть его на себя. До этого момента я была пассивным участником процесса, жертвой, говоря языком криминальной статистики. Но что если я вольюсь в это заклинание и силой заберу свой поток себе. Сама стану себе хозяйкой? Хозяин и артефакт в одном теле.

Я рассмеялась, настолько безумной и одновременно простой была эта мысль.

— Зря ты улыбаешься, — искренне заметила Лоре. — Это только начало, потом будет хуже. Слушай… Может я смогу передать записку твоему бойфренду через… него.

Она кивнула на ифрита, а я усмехнулась. Ну, конечно, я дам ему записку, и он отнесет ее Байлоку. За последнюю неделю я успела понять, что демон подчиняется именно ему, а не Лоре.

— Спасибо, но нет.

Лоре обиделась. А на следующий день исчезла. Когда я открыла глаза, ее угол был пуст и выглядел нежилым. Зато рядом суетился нир Байлок, расставляя на столе разноцветные бутылочки, колбы, маленькие флаконы, в которых клубился огненный туман. Думаю, это и было то самое дыхание дракона, ведь у нира его больше не было.

— Где Лоре?

— Это не важно, девочка. Лучше подумай о себе, представь какую комфортную и беспечную жизнь ты сможешь вести под моим крылом. Спать в золоченных покоях, есть семь видов десертов каждое утро, завести тысячу кайранов, купить три сотни платьев из паучьего шелка и менять их ежедневно. Ты даже выйдешь за своего Рейнхарда, а я стану твоим крестным отцом и на свадьбе буду держать красное покрывало. Просто… иногда ты будешь чуть-чуть помогать мне.

Сменил тактику, хитрец. Понял, что не получается силой.

— Лоре жива?

Нир словно не услышал вопроса:

— Ты мнишь себя особенной лишь потому что попала в наш мир, но на деле ты лишь маленькая напуганная девочка. Ты принцесса, которой нужен рыцарь, это неизбежный конец твоей сказки. Конечно, ты хочешь, чтобы им стал Рейнхард, но на минутку, на одну минутку поменяй нас местами. Я стану твоим рыцарем. Ты получишь все, о чем мечтала — любовь, деньги, мужчину, истинную связь, положение в обществе, просто где-то неподалеку от тебя всегда будет еще один человек, готовый помочь тебе.

Он присел на корточки рядом со мной, поймав мой взгляд. Он выглядел добрым дедушкой, дающим мудрый совет.

И на один предательский миг я все-таки подумала. Я не создана для войн, если кинуть меня на поле битвы, я стану цветку на краю обрыва, где льется кровь и звенит сталь.

Вдруг у меня не получится, а Байлок обещает мне Рея, целую жизнь с ним, я буду счастлива, наконец-то. У меня будет сад, полный цветов, дом, полный книг, мир, полный любви. А Байлок будет дальним другом семьи, очень дальним. Просто иногда… Иногда он будет дергать меня за ошейник.

— А ты никогда не думал, что таким рыцарем стану я? — сказала со злобой, которую не чувствовала с момента второй операции.

Чистой качественной злобы на обстоятельства, которые сложились в издевательскую фигу. Нир Байлок отвесил мне пощечину, а когда я опрокинулась от силу удара, навалился сверху, сдавливая мне горло. Магия хлынула вязкой душной волной, и я потеряла сознание.

Я снова была в своей спальне в Академии. Не было ни привычных вещей, ни окон, ни волка, но также не было боли и страха. Протянув руку, я натолкнулась на пустоту, а после закрыла глаза и силой воли заставила себя слышать.

— Нир фор каллен… Идриго… Ирана фор идрассио…

Забытые слова стародраконьего языка били в голову, не все из них мне были знакомы, но интуитивно я понимала их смысл. Так дракон говорит с магией. Зовет, приручает.

Нужно успокоиться и дышать. Слушать. Слышать.

— Нир фор каллен… — послушно повторила я и тонкой струйкой вплела в свой голос поток — на этот раз белый, как январский снег. Мой настоящий поток. — Идриго, ирана, оруо…

Поток тек, встраиваясь в чужое заклинание, но магия молчала. Молчала! Я попробовала снова, на этот раз позволяя потоку самому отыскивать путь к заклинанию, но вместо магии ко мне вернулась боль.

Если сдамся стану вещью снова. Воспоминания, как просто Клавис вкладывал мне в голову собственные мысли, делали меня сильнее. Тонкий ручей потока лозой вплетался в старинные слова, пробуя снова и снова пробиться к страшной лаве магии, которая спала внутри меня. Боль стала невыносимой, вгрызаясь в виски, руки, горло.

— Волчок, — позвала я хрипло. — Помоги мне.

Ко мне привалился теплый пушистый бок. Оказывается, мой волк был рядом все это время и смотрел на меня драконьими янтарными глазами.

— Примешь меня?

Волк был черным, как сама ночь, как уголь, как тушь, ни единого блика в дымной черноте его шерсти. Если приму, что останется от моего тонкого белого потока? Его снесет лавина этой черноты!

— Я буду черным магом? — спросила с тоской.

— Ты просто будешь, Клео…

Рядом со мной раздался удар, и я вяло отодвинула руку, ставшую вдруг тяжелой и неповоротливой. Послышался лязг. Но я, как слепая, даже не понимала откуда идет шум. Заклинание нира Байлок исчезло, стало легче дышать, и больше никто не давил на горло, а запястье обожгла знакомая боль. Рей пришел за мной!

— Глупый мальчишка! Невиданная мощь идет мне… нам