— Не понимаю, зачем ему на нас писать? Мы ведь можем встречную заяву накатать.

— И что ты там накатаешь? — передразнила она. — Тебя заставили выискивать потенциальных клиентов? Заставили организовать праздник? Пригласить гостей? Нанимать знаменитостей? Снимать отель? Поздравлять и радовать? Да он отмажется.

— Все равно не пойдет он в полицию, — со знанием дела возразил Жорж.

— Правильно говоришь. Он нас сам казнит. А еще на счетчик поставит. И отрабатывать заставит.

— О-о. Я не хочу.

— Можно подумать, я хочу.

Мысль о физическом труде пугала больше, чем все остальные способы наказания, вместе взятые.

Жорж нервно погрыз ноготь. Люсьена, наоборот, трезво оценила:

— Нужно уехать. Но сначала организовать второй день награждения. Не очень хочется, чтоб на нас ополчились безнаградные номинанты.

— Ну да. Врагов у нас и так хватает.

— Кого ты имеешь в виду?

— Никого конкретно. Просто мне кажется, что убийства в отеле тесно связаны с нашей деятельностью.

На секунду Люсьена опешила. Но взяла себя в руки и, сбавляя звук голоса, проговорила:

— Ты знаешь, мне тоже так кажется. Убивать будут каждый вечер по одному номинанту. Сегодня ночью кто-то найдет труп.

— Чей? — выдохнул Жорж последние силы.

— Может, твой. — Реакция напарника ей не понравилась.

Он медленно закатил глаза.

Она быстро поправила:

— А может, не твой?

* * *

Аня честно боролась со сном, который ее победил. Она сидела, устроившись в подушках, и зевала. Борьба была неравной (на сторону сна встал плотный обед), поэтому Аня прилегла, накрылась краем тонкого покрывала и задремала.

Рита позавидовала ей белоснежной завистью и уставилась в компьютер.

Совсем недавно это письмо было долгожданным и решающим, но сегодня его нужно было переслать Тюнину. Из вредности и неприязни к отвратительному парню, подсидевшему ее на журналистском расследовании, Рита переслала письмо Ковылеву. Пусть главный редактор сам разбирается, кому его перенаправить.

Теперь это его проблема. А Рита мысленно погладит себя по голове, успокоит нервы, вытрет слезки и забудет о неоправданных ожиданиях. Хотя с этим будет проблема — забыть не получится, — вот такой она человек. Кто-то сказал, что это называется злопамятностью, но Рита считала, что это честность с самой собой.

Зачем оправдывать человека, который подвел тебя? Чтобы тебя не называли злопамятной? В чужих глазах можно обелиться с помощью муки, а вот со своей совестью договориться не получится, какими бы ласковыми словами ни называли тебя окружающие. Самый страшный обман — переубедить себя, что человека, который испортил тебе дело, заставили так действовать обстоятельства.

Нет. Каждый человек сам решает, как ему поступить в той или иной ситуации. И ему самому придется договариваться со своей совестью (при условии, что она наличествует). У Тюнина совести точно не было, и взяться ей неоткуда, возможно, еще в детстве в песочнице оставил, когда лопатку с ведерком отбирал у малыша.

— Раздражительность… невысыпание… хроническая усталость… человекобоязнь… социапатизм, другими словами… — бубнила себе под нос Рита.

— Что? — через сон спросила Аня.

— Спи. Ничего, — ответила Рита и проговорила на тон тише: — Все эти качества должны присутствовать у одного человека, который находится в отеле. Он же убийца.

Журналистка стучала по клавиатуре, усыпляя девушку. И через несколько минут она крепко спала, что подтверждала спокойным ровным дыханием.

Сидеть в четырех стенах надоело. Смена помещений не приносила удовольствия. Пошатавшись без дела и положительных мыслей по отелю, Рита выбралась на улицу. Прогулка по внутреннему дворику соблазняла и предвещала смену настроения. Именно на это Рита купилась. Не мешало проветрить голову.

Почему она вообще зацепилась за мысль, что убийство профессора из-за профессии? Может, профессор пострадал из-за любви к Марии? Ну, хорошая же идея, что влюбленный в нее мужчина отомстил за безответную любовь ей и разлучнику.

Нет. Срочно нужно проветрить мысли.

Все это звучало романтично, но нужна конкретика. Где этот влюбленный мужчина? Кто он? Претендентов много. В Марию мог быть влюблен каждый первый мужчина. Видная красавица. Заметная умница. При виде нее многие мужчины облизывались и завидовали ее мужу.

Но больше всего на эту роль подходил Иван — он единственный человек, которого не выбирали рандомным способом. Это второй человек в списке, который рвался на «Бал предпринимателей» без приглашения.

Первой в списке была королева цветов Светлана. Но ее можно было вычеркивать из списка подозреваемых жирным мазком фломастера. Да ее вообще не нужно было в этот злосчастный список вписывать. Женщина, мать троих детей, купила место на бал только, чтобы сбежать. Как бы это жестоко ни звучало, но сбежала она от шумной семьи. В прошлом году она отказалась от посещения мероприятия и вскоре пожалела, а в этом году сама нашла Люсьену и Жоржа.

«Да она сама это сказала в первый же вечер, еще до начала мероприятия. Вот что значит бизнес-леди без права на отдых. Да услышат мои мысли мужья многодетных жен, совмещающих семейное и трудовое. Давайте своим любимым раз в неделю полноценный отдых. А еще не переставайте хвалить. И тогда они не будут сбегать из семьи в поисках признания».

Значит, безоговорочно остается Иван. Остальные варианты отпали автоматически.

Ивана она категорически не хотела подозревать. К нему она испытывала необъяснимое притяжение. Как она ни пыталась сопротивляться, но категорически запретила себе признавать, что желает романтичных отношений с ним. Хотя этот запрет у нее давно применяется ко всем мужчинам. Она не впускала в сердце нежные чувства. Оставив только расчетливые, трезвые мысли, как остроугольные камни, не позволяющие расслабиться и отдохнуть. Они шевелились в голове, производя резкий стук и скрежет, заставляли работать.

Пытаясь найти себе оправдания и причину рождения «девчачьих» чувств, она ругала себя за легкомысленное отношение к малоизвестному человеку. То есть к совсем чужому мужчине.

Что она о нем знает? Ничего. Только то, что он умеет ухаживать (так это любому дано, было бы желание). Ну еще что он хозяин логистической фирмы. Ну и то, что у него все тело в шрамах. От воспоминания об изуродованной коже сердце пробила боль.

Бороться сама с собой она могла, но не хотела. К сожалению, она не робот и имеет право на усталость.

Задаваться вопросом, может ли Иван быть убийцей Марии и Петра Григорьевича, не было желания. Этот вариант вообще не хотелось рассматривать.

Решив, что усталость не поражение, она вышла на улицу. Погода предвещала недолгий дождь. С запада заходила туча, воздух раскалился, дышать стало тяжело. Парило. Проветривание мыслей затруднялось. Хотелось свежести. А она может быть только после дождя.

— Рита! — услышала она вежливый заинтересованный голос.

— Иван? — удивилась она.

Как-то неожиданно