— Ага, стало быть, и выхода нет. Ни одной двери, только маленькие окошки.

— Черт, настоящая крепость.

— Похоже, док, в этом-то весь фокус и заключается. Хоть фейерверк внутри устраивай, снаружи никто ничего не увидят и не услышит.

После некоторого созерцания панорамы я делюсь возникшим соображением:

— Цены на собственность в этой части города поднялись выше, чем где бы то ни было. С какой стати бизнесмену вроде Фрейзера цепляться за древнее строение, которое может принести ему миллионы. Если только…

— Если только оно не важно ему для бизнеса.

Я откидываюсь на спинку стула.

— Что ж, горшочек на конце радуги мы нашли, вот только он оказался пустым. Если Камерона здесь и держат, нам ни за что этого не выяснить, не говоря уж о его освобождении.

— Надо поехать туда и осмотреться.

— Зачем? И так видно, что входа нет.

— Э нет, на этом чертовом экранчике ничего и не разберешь. Надо на месте все выяснить.

— А если Рейнот заметит, что мы шныряем вокруг?

— Тем лучше. Один раз я дал ему уйти, но второго такого шанса он у меня не получит.

С улицы доносится завывание сирены, окна пивной озаряются синими вспышками. Суровое, но своевременное напоминание, что у меня не остается ни времени, ни выбора.

— Далеко отсюда до Стратфорда?

— Станция подземки чуть дальше по улице, ехать минут двадцать.

— Тогда допиваем пиво.

32

Расчет Клемента оказывается довольно точным. Через полчаса после ухода из пивной мы уже выходим на станции подземки «Стратфорд».

— Черт побери, — рокочет великан. — Что здесь произошло?

— Вы о чем?

— Да в Стратфорде никогда ничего не было! Одни трущобы да пустыри.

— Произошли Олимпийские игры. В восстановление вбухали миллиарды.

Клемент с раскрытым ртом озирается по сторонам, я же смотрю на телефоне расположение Бридж-роуд.

— Пять минут пешком, — сообщаю я. — Когда вы закончите наслаждаться видами.

— Ага, двинули.

Он выходит из транса, и мы направляемся в сторону Хай-стрит. Даже я вынужден признать, что с архитектурной точки зрения район весьма противоречив. Улицы застроены современными строениями, в то время как за ними маячат уродливые высотки и башенные краны. Судя по всему, облагораживание лондонского Ист-Энда еще далеко до завершения.

По мере приближения к пункту нашего назначения яркие современные фасады сменяются привычной закопченной кирпичной кладкой, и Клемент как будто приходит в себя. До такой степени, что даже сам затевает разговор:

— О себе-то Редж рассказывал что?

— Совсем немного. Показал вот свадебную фотографию своей жены.

— Он женился, что ли?

— Да, причем это был его второй брак.

— Ты подумай, — печально произносит великан. — Клялся и божился, что никогда не распишется.

— И со второй женой он переехал на южное побережье.

— А чего ж тогда в Лондон вернулся?

— Она умерла, и ему стало невмоготу жить там одному.

— Бедолага.

— Если честно, мне даже стало его немного жаль.

— Почему?

— Насколько я понял, родственников у него нет, а большинство друзей, как он сетовал, уже умерли.

— Думаешь, он одинок?

— Ужасно одинок. Даже признался, что ждет не дождется, когда и сам помрет.

Клемент закуривает сигарету и глубоко затягивается.

— Говоришь, жалко тебе его?

— Да, немного. Да и кто бы не посочувствовал человеку в положении Реджа?

— Его положение не так уж и отличается от моего, док, — отвечает великан, пуская дым из ноздрей. — Поразмысли над этим.

Меня снова подмывает поднять тему «библейского клуба» и тем самым развеять его иллюзии раз и навсегда, однако до цели остается метров сто, так что время для терапии совершенно неподходящее.

— Обязательно.

Заключительный отрезок пути мы преодолеваем в молчании, и внезапно на углу улочки с односторонним движением вырастает здание, где некогда размещался бильярдный клуб «Ридженси». На первый взгляд, «Гугл-панорамы» отражают действительность весьма точно.

Мы пересекаем дорогу и останавливаемся перед бывшим парадным входом, нынче закрытым двухметровыми деревянными щитами. На каждом выведено предупреждение об уголовной ответственности за незаконное проникновение.

Клемент подходит к одному из щитов и надавливает на него обеими руками. Затем оборачивается и осматривает улицу.

— Что думаете? — спрашиваю я.

— Без бензопилы не пробраться, а место слишком открытое.

— К тому же мы не знаем, что за досками. Может, там металлические ставни.

— Тоже верно.

Потерпев неудачу у фасада, мы перемещаемся к задней части здания, где от стены метров на двенадцать отходит ограда из гофрированного металла с двустворчатыми укрепленными воротами. Обычно в таких местах располагается что-нибудь вроде автомобильной стоянки, однако проверить, так ли это в данном случае, не представляется возможным: забор сплошной, а заглянуть через него сверху не позволяют витки колючей ленты.

— Ну вот и все, — вздыхаю я. — Вы не увлекаетесь прыжками с шестом?

Разумеется, я шучу, с такой оградой и олимпийский чемпион призадумается.

— Да, ничего хорошего, это верно.

Мы возвращаемся на улицу вдоль глухой, за исключением четырех небольших окошек, кирпичной стены. Два окна на уровне первого этажа защищены металлическими решетками, для вскрытия которых потребуется болгарка и домкрат.

Вдруг Клемент резко останавливается. Наклоняется и с пытливостью археолога осматривает стену.

— Что там такого интересного? — спрашиваю я.

Великан отступает на пару шагов назад, однако все так же сосредоточенно изучает стену.

— Это же когда-то был театр, а потом кинотеатр, верно?

— Вроде бы.

Он указывает на нижнюю часть стены возле самого тротуара.

— Посмотри-ка сюда.

— На что?

Клемент хмурится и подзывает поближе.

— Видишь эту линию? Это гидроизоляционный слой, и он тянется вдоль всей стены… точнее, должен вдоль всей.

— Ну, вижу.

— А теперь посмотри сюда.

Он приседает на корточки и тычет пальцем в участок стены шириной около метра, где кремовая штукатурка расслоилась и поросла мхом.

— Здесь гидроизоляции нет! — резюмирует великан и поднимается.

— Строители недосмотрели?

— Не тупи. Этой домине лет восемьдесят-девяносто, и за столько лет стена бы уже разваливалась от сырости. Так что этот кусок заделали относительно недавно.

— Клемент, вы меня совсем запутали…

— Ладно, док, объясню на пальцах. Где пожарный выход?

— Хм, позади здания, надо полагать.

— Но должно-то быть больше одного. Даже в мое время кинотеатры обязаны были иметь по меньшей мере два-три, в разных частях здания.

Я снова смотрю на заросший мхом участок и вижу, что шириной он вполне соответствует пожарному выходу.

— А, да, теперь я понимаю, о чем вы.

— Дверь заложили кирпичом, причем тяп-ляп — забили на гидроизоляцию. Потому-то стенку мхом и затянуло.

— Зачем Фрейзеру замуровывать пожарный выход?

— Затем же, зачем и заколачивать фасад. Чтобы был только один вход и выход.

— В задней части, где настоящая тюрьма Алькатрас!

— Во-во. Если полиция вздумает устроить здесь рейд, сначала им