Шрифт:
Закладка:
Арон с невозмутимым видом сидел и пускал в потолок кольца дыма. В этот момент он особенно сильно походил на Тристана. Своей идеальной маской безразличия к происходящему.
– Сейчас я хочу, чтобы ты не дышал мне в ухо. Терпеть не могу запах лаванды. Может, сменишь свое благовоние на более приятное?
– Ты услышал меня, Арон. Не лезь на рожон. – Артур оттолкнулся от подлокотников и отступил на пару шагов. – Все свободны. – Он высокомерно махнул кистью правой руки, будто был хозяином замка.
Первым зал покинул Тристан, не удостоив никого и взглядом. Следом вышел Калеб. Он всегда был немногословным и предельно серьезным, но сегодня Рэндалл отчетливо увидел в его взгляде скорбь и смятение. Последним ушел Арон, не выпуская трубку из рук. Казалось, ему вообще нет дела до грядущей коронации Артура – и даже до смерти младшего брата, – но Рэндалл помнил, как в далеком детстве Арон как-то сознался в своей маленькой слабости. Ни один хмелящий напиток не мог расслабить его и снять тревогу и печаль лучше, чем табак с примесью сон-травы. Это ее сладковатый аромат исходил от спиралей и колечек дыма.
Когда Рэндалл остался наедине с Артуром, он хотел сказать только одно. Слова выплясывали на кончике языка смертельный танец. Стоит выпустить их на волю, и весь его план, а вместе с ним и надежды на разрешение конфликта без войны рухнут как соломенная хижина на ветру.
– Я никогда не хотел восстания. Не хотел титул короля Ардена. Все, о чем я когда-либо мечтал, – это покой и мир.
Не взглянув на Артура, Рэндалл вышел из зала. Его руки нервно подрагивали, а язык горел истовым пламенем.
Он сумел сохранить в тайне то, что ему известно о подстроенном кораблекрушении. Месть хороша, когда она не ранит, а обрывает жизнь одним точным ударом в сердце.
* * *
После похорон Аврора отправилась проведать Закарию.
Отчасти она была рада, что Тина с детьми находились в Деревне Предков. Ее сердце хоть и тосковало по Райнеру и Рэну, но там они были в безопасности, как и Тина. Вот только Закария в таком ужасном состоянии остался совершенно один.
Когда они прибыли в Вайтхолл, Холланд заперся с адептом в комнате и не выходил больше суток. Аврора стояла под дверью и слышала монотонные песнопения на восточном наречии, в то время как из щелей деревянной двери клубился тошнотворно-сладкий дым от благовоний. Она в мельчайших подробностях рассказала Холланду о сражении и о том, как почувствовала странный всплеск гнева и ненависти, который сбил ее с ног ударной волной и ослабил врагов. Рассказала, как потом Закария испил чужой крови и в считаные минуты перебил оставшихся солдат Артура. Холланд же ответил, что этот секрет будет стоить ей жизни, если она вздумает раскрыть его даже Рэндаллу. Больше он ничего не сказал. Спустя сутки он вышел из комнаты вспотевший и посеревший от усталости и сообщил, что жизни Закарии ничего не угрожает, но он больше не адепт теней.
– Спасая вас и вашего мужа, Закария потратил все внутренние силы, чем опустошил себя, – сухо сказал Холланд, утирая пот со лба.
– Опустошил? – недоумевающе переспросила Аврора. – Как это?
Холланд сверлил ее взглядом, в котором Аврора не смогла прочесть ни одной эмоции.
– Вы и так увидели и узнали слишком много, княжна Аврора. Но могу сказать одно: не будь меня в замке, мой подопечный бы умер.
Аврора навещала Закарию каждую свободную минуту. Она чувствовала непомерный груз вины и бесконечную благодарность к человеку, который уже не первый раз оказывался рядом, когда ей казалось, что спасения ждать неоткуда.
Он не приходил в себя почти три дня, но Холланд уверял, что Закария скоро поправится. Это случилось в день похорон. Служанка доложила Авроре, что Закария пришел в себя, но еще очень слаб. Поэтому сразу после погребальной церемонии она направилась в комнату уже бывшего адепта.
Возле двери она услышала знакомые голоса:
– Ешь, говорю! Тебе нужно набираться сил, упрямый ты осел! – раздался раздраженный голос Норы.
– Отстань, рыжая. Что тебе вообще от меня нужно? – Закария говорил тихо и неразборчиво, будто каждое слово давалось ему с большим трудом.
– Даже не думай, что я пекусь о тебе, болван! Если с тобой что-то случится, Тина не переживет. Не хочу, чтобы моя подруга овдовела в столь юном возрасте.
Раздался скрип кровати и недовольное роптание.
– Дай ложку, – попросил Закария.
– Еще чего. Я видела, как ты расплескал всю воду из кружки. Не хватало, чтобы бульоном простыни испачкал. Я тебя покормлю. И давай поживее, мне еще нужно проведать Марона. Он хотя бы не упрямится, как ты.
– Совсем свихнулась? Иди отсюда.
Аврора слегка улыбнулась, слушая перепалку грубого воина и дерзкой служанки. Они постоянно ругались, но Аврора знала, что они на самом деле уважают друг друга. Как-то раз она даже стала свидетелем того, как Закария зарядил оплеуху одному из подчиненных солдат, когда тот начал обсуждать потрясающие формы Норы. А Нора была единственной из служанок, кто навещал Закарию каждый день, пока тот лежал без сознания.
Спустя несколько минут перебранки Нора все-таки сумела уговорить Закарию и покормила его. Все это время Аврора стояла под дверью, не желая смущать гордого воина. Ему и так было тяжело смириться со своим положением. Она дождалась ухода Норы и зашла к нему.
Комната была окутана сладковатой дымкой благовонных свечей. Холланд пояснил, что они изготовлены из особого воска и благодаря их аромату сон Закарии был крепок и помогал восстанавливаться. Аврора подошла к двуспальной кровати и бросила тоскливый взгляд на пустующую колыбель Изану. Тина сошла бы с ума, увидев любимого в таком состоянии, но в ее присутствии Закария быстрее бы пошел на поправку. Аврора не сомневалась в этом.
Она присела на стул и слабо улыбнулась адепту. Он смотрел на нее поникшим взглядом, словно недавняя трапеза отняла у него слишком много сил.
– Как ты, Закария?
– Живой. А вы?
– Тоже. Благодаря тебе.
– Что случилось, когда я… – Закария замолчал на полуслове, устало прикрыв глаза, но она его поняла.
– Из наших людей в живых остались только Марон, Глен и Мартин. Марон сильно ранен, но лекарь занимается его лечением и уверяет, что он выкарабкается.
Закария кивнул.
– Принц… король…
– Он в порядке, но сейчас… – Аврора
