Фейт поморщилась, и Ник тут же осознал свою ошибку, поскольку в его резком тоне прозвучал горький упрек. Он не знал, через что ей пришлось пройти в Райенелле, и испытала ли она сама тяжесть короны…

– Там она не будет в безопасности, к тому же совсем одна, – тихо сказала Фейт, но не хуже его знала, что невозможно отговорить Торию от принятого решения.

– Она не будет одна. По крайней мере, в разуме. Я буду навещать ее по ночам и собирать информацию. Правда, не смогу взаимодействовать с ней, как это делаем мы, но я смогу внедрять мысли и чувства. И не позволю ей чувствовать себя одинокой.

Фейт тепло улыбнулась и взяла его за руку:

– Ты хороший, Ник.

Он покачал головой:

– Нет, вовсе нет. Я должен найти другой способ, чтобы не позволить ей оказаться в их руках, если дело примет худший оборот. Но у меня ничего нет мне нечего ей предложить, и я не знаю, как еще получить то, что нам нужно.

– С ней все будет хорошо. Тория одна из самый умных и жизнерадостных личностей среди всех, кого я знаю. И поймет, как лучше поступить в любой ситуации. А как только получит то, что нужно, сразу вернется домой.

Ник не собирался рассказывать ей о вполне реальном убивающем его плане Тории на тот случай, если Олмстоун не окажется врагом, но почувствовал, как Фейт крепче сжала его руку, и представил, как его отчаяние пропитало воздух.

– Думаю, Хай-Фэрроу больше не ее дом, – едва слышно признался он. – Может, она и собирается выяснить истинные намерения Варласа, но если не обнаружит в них злого умысла, то собирается заключить брачный союз с Тарли.

Потрясение Фейт передалось и ему.

– Она это не всерьез.

– Могу тебя заверить, все именно так.

– Но она ничего к нему не испытывает.

Ник не мог отрицать, что ее слова доставили ему радость, но не был высокомерным глупцом, чтобы поверить, что Фейт известно об истинных чувствах Тории, несмотря на откровения с ее стороны.

– Чувства – это роскошь, которую мы редко можем себе позволить, – тихо ответил Ник. Он ощутил ее понимание – возможно, даже страх, что подобная участь ждет и ее, реши она принять свое наследие.

– Я знаю тебя, Ник, неужели ты правда хочешь ее отпустить?

Ник встал, спрятав руки в карманы и уставившись в темноту.

– Да, если так она будет в безопасности.

– Я не понимаю…

Сердце Ника бешено колотилось, и ему потребовалось несколько долгих секунд, чтобы собраться с мыслями, чувствуя непреодолимую потребность объясниться, чтобы кто-то, кроме его демонов, узнал правду. Он окинул взглядом черно-серые завитки своего мрачного подсознания.

– Раньше он был зеленым, – безучастно произнес Ник, делая паузу, чтобы проглотить твердый комок в горле, мешавший дышать. – Мой туман, он всегда был темнее твоего, но прежде серый был зеленым. Прошло уже больше столетия, и часто я забываю об этом. – Он повернулся к ней, и Фейт встала, с грустью оглядываясь по сторонам.

– Что произошло?

Даже несмотря на то, что Фейт могла о нем подумать после рассказа о его вечных терзаниях, ему стало немного легче от того, что Ник собирался признаться – поведать историю, которую никому не рассказывал. Но должен был рассказать ей, должен заставить ее понять.

– После убийства моей матери я был так поглощен жаждой мести и поисками преступника. Отец пытался, но я всегда верил, что он мог бы сделать гораздо больше, учитывая, что она была королевой – его родственной душой. – Ник сжал кулаки, но успокаивающее тепло Фейт окутало его через связь разумов. – Я целыми днями выслеживал и разыскивал тех, кто утверждал, что является экспертами в этой области. Тория единственная возвращала меня в реальность, иначе я, возможно, сошел бы с ума от своей потребности найти убийцу. Она отговорила меня от многих безрассудных, страшных затей. И сейчас я был бы совершенно другим, если бы она не стала моей совестью. Тория… Я обязан ей всем. И так ужасно обращался с ней только потому, что думал – для нее будет лучше не хотеть меня. Думал, что таким образом защищаю ее от себя.

Ему пришлось сделать паузу, чтобы ослабить напряжение в горле, в груди. Фейт хранила молчание, позволяя ему рассказать свою историю.

– Меня привели к женщине, которая называла себя провидицей и якобы могла заглядывать в прошлое и будущее. Я настолько отчаялся, что даже не усомнился в абсурдном утверждении, что человек может обладать таким даром. Она не походила на Марлоу, и в действительно была обычной смертной. Но заработала себе имя благодаря предмету, которым обладала: Магическим Зеркалом. – Он услышал, как сердце Фейт забилось быстрее, и украдкой взглянул на нее, оценивая реакцию, пока расхаживал по комнате. Она стала еще бледнее. – Женщина жила в захудалом вагончике и путешествовала по королевствам, заманивая людей получить желанные знания. По крайней мере, люди так думали. Те, кто знал ее, предупреждали, что приходившее к ней не получали обнадеживающего прозрения. Многие впадали в безумие, а некоторые заканчивали свою жизнь из-за того, что узнали через Магическое Зеркало. Мне было все равно – я должен был попробовать. И теперь то откровение преследует меня до сих пор и будет преследовать до конца дней. Бояться следовало не самого зеркала, а того, что живет внутри.

У Фейт перехватило дыхание, и он остановился, решив, что поделился слишком многим и напугал ее.

– У него было имя?

Ник нахмурился и задумался над странным вопросом.

– Не совсем. Но, кажется, то существо называло себя…

– Отражение.

Ник изогнул бровь:

– Как ты узнала?

– Я уже сталкивалась с ним прежде. В подземельях замка Хай-Фэрроу. – Прошла секунда. А затем его внезапно осенило, заставив застыть на месте и похолодеть. – Оно обитало в комнате с руиной, и единственным способом уйти с ней было принять знание. – Ее голос дрогнул, глаза заблестели. – Я знала, что он умрет, – прошептала она.

Ник был ошеломлен, уже догадавшись, что она имела в виду. Точнее, кого.

Каяс.

Фейт опустила глаза, словно тяжесть вины продолжала давить на нее.

– Точнее, что один из вас умрет в попытке остановить твоего отца. Если бы я только знала, что им окажется Каяс, если бы думала о нем больше, возможно, он все еще был бы…

Ник шагнул к ней и приподнял ее подбородок, свирепо глядя ей в глаза.

– В его смерти нет твоей вины, Фейт. Ни капли.

Ее губы задрожали, но она слегка кивнула. Когда Ник