— Ну это было очевидно и раньше.

— Никак не врублюсь, что такого многообещающего мог разглядеть в тебе мой отец. В любом случае он здорово просчитался.

— Не только отец, Хесус. Не забывай о сестре. Сдается мне, что вся твоя семья состояла в клубе фанатов Зеда Ротта. Один ты — оторванный ломоть.

— А мне сдается, что ты не знаешь, как удовлетворять женские потребности, иначе Пите не пришлось бы искать себе нормального мужика. — Нормального мужика? Бросай читать «Космополитен», дружище.

— Знаешь, почему я прекратил поддерживать тебя и всю твою гоночную команду?

— Видать, бизнес-чутье ни к черту?

— Очень смешно, Зед.

— Никаких шуток, Хесус. Твой отец выстроил пивоварню на пустом месте. Он начинал с нуля, но знал, что делает. Он знал, как важно прорваться на американский рынок. Он понимал, что вложения обязательно окупятся. Доживи он до этого дня, компания стоила бы уже раз в пять дороже.

— Ты даже глупее, чем выглядишь, Зед.

— Я не единственный, кто так считает.

— Что за фигню ты несешь?

— Я следил за успехами твоей компании, Хесус. И эксперты разделяют мое мнение. Уход с рынка Штатов был огромной ошибкой, и с той поры твои дела катятся под горку.

— Откуда ты черпаешь свои сведения? — фыркнул он. — Вычитываешь в какой-нибудь «Гринго газетт»?

— Должно быть, хреново ощущать, что весь совет директоров только и мечтает выставить тебя из твоей же собственной компании, да?

— Ты ничего не знаешь. Ни-че-го. Избавиться от гоночных трат было совершенно разумным решением. Избавиться от тебя, Зед. Потому что ты лузер, ты — самодовольный, безответственный, шальной лузер. Едва увидев тебя впервые, я понял, что нужно поскорее от тебя избавиться…

— Позволив личной неприязни заглушить свои деловые инстинкты…

— …прежде, чем ты угодишь в аварию и разрушишь свою карьеру, — продолжал Хесус, перебивая и не слыша меня. — Прежде, чем ты сопьешься и кончишь свои дни в канаве. Я сразу это понял и был прав. Я был прав! Только посмотри на себя! Ведь ты уже не просто лузер. Ко всему прочему, ты умудрился окончательно спиться.

Хесус изобразил грустную, снисходительную улыбку.

Ты долбаный придурок, Зед. С чем и поздравляю: ты не посрамил свое дурацкое имечко.

Елизавета

1

Елизавета помогла Розе забраться в постель рядом с Пеппером, который крепко спал, а потом подтянула простыню и ковер ей под подбородок.

— Что, если у меня не выйдет уснуть? — спросила Роза.

— А? — откликнулась Елизавета. Хесус и Зед говорили о чем-то за стеной, и ей пришлось напрячься, чтобы понять, о чем идет речь.

— Что, если я не усну?

— Попробуй считать овец.

— Это никогда не помогает.

— Тогда представь себе, как тает лед.

— Что?

— Так делают дети на Крайнем Севере. В России. Поверь, это работает.

— Я не знаю…

— Я скоро вернусь и разбужу тебя.

— Элиза? — окликнула ее девочка.

— Да?

— Я еще увижу тебя и Зеда?

— То есть?

— Кроме как сегодня?

— Да, если захочешь. Если мама тебе разрешит.

— Ну, меня, наверно, на месяц запрут дома.

Но потом — можно мне будет прийти к тебе и Зеду в гости? Давайте устроим ночевку со страшными историями! Только не такую, как сейчас. Веселую, с кино и всем прочим. Мне иногда разрешают ночевать в гостях.

— Ну… Даже не знаю…

— Почему нет?

— Мы с Зедом живем порознь.

— Правда, что ли?

Елизавета покачала головой.

— Зед живет вместе с Питой.

— А ты? Отдельно?

— Я живу одна.

— Класс! Тогда мы с Зедом сможем заночевать у тебя.

Елизавета усмехнулась:

— Постарайся уснуть, Роза.

2

Зед и Хесус наконец умолкли. Елизавета вернулась к своему прежнему местечку под стеной и уселась. Ее так и подмывало спросить у Зеда, о чем они тут говорили — ругались попусту, скорее всего, — и на минуту задумалась, могла ли речь идти о ней самой. Что, если Зед рассказал Хесусу о том, что было между ними? Вместо того, чтобы ощутить вину за свою неверность и испугаться возможной реакции Хесуса, она испытала нежданный прилив сил. Что, если Зед за нее вступился? Нет. Это лишь фантазия, разбушевавшийся эгоизм. Они занимались любовью, всего-то. И только потому, что она спровоцировала Зеда. Ничего особенного, плотские утехи, бегство от реальности. Что еще? Он богат и знаменит, может заполучить любую женщину — только выбирай. Она же вдали от дома, разочаровавшаяся в жизни школьная учительница из России, с полным шкафом скелетов и головой, набитой заморочками.

Но Хесус выбрал именно меня.

А что, если он сделал это только потому, что хотел заполучить экзотический трофей в качестве подружки, хвастаться ею перед приятелями? Кто она такая в его глазах? Очередная победа, не более. Да, так и есть. За целый год, проведенный вместе, он ни единожды не признался ей в любви. Не заводил разговора о детях. Брак? Сегодня она впервые о нем услыхала, этой самой ночью, и только потому, что он собрался двигать ее как пешку по доске, привлечь на свою сторону и заставить отречься от Зеда. Вся ирония в том, что Елизавета только сейчас смогла распознать его истинные намерения. Хесус попросту пользовался ею, удовлетворяя свои нужды и желания, поднимая собственную самооценку. Их отношения были фарсом. У них не было шанса. Глубоко внутри она это предвидела, всегда это понимала, но ей так отчаянно хотелось оказаться в безопасности, добиться хоть какой-то стабильности в жизни, что она отказывалась видеть то, что было так очевидно, практически било в глаза. У надежды обоюдоострое лезвие: она делает человека слабым, слепым, глупым…

Елизавета задалась вопросом, исполнит ли Хесус угрозу, отзовет ли выданную ей визу. Она понимала, что этот человек вполне на это способен, а ему стоит только пожелать. В Мексике, если у тебя есть деньги и связи, можно творить все что заблагорассудится, и плевать на законы. Недавний случай: как-то вечером они с Хесусом зашли в модный ресторан без предварительного заказа, и владелец отказался найти им свободное местечко. Взбешенный и растерянный Хесус позвонил своему другу, который управлял государственным агентством по защите прав потребителей, и на следующий же день его инспекторы закрыли ресторан.

Стало быть, если Хесус захочет отобрать у нее визу, ничто не сможет ему помешать. Хотя ее это не сильно волновало: действие визы и без того скоро закончится. В сухом остатке — то, что она упустила возможности, подаренные пребыванием в Мексике, бездарно потратила время, гоняясь за Хесусом, за жизнью, которая ей даже не светила… И теперь, чуть