Шрифт:
Закладка:
Уже в 1930-е годы его исследования показали, что континентальный шельф в основном состоит из осадочных образований, то есть пористых горных пород, разбросанных по коренным породам, которые часто содержат нефть и газ. Он предложил нефтяной корпорации «Стандарт Ойл» поддержать его изыскания, но ему ответили отказом – на поиски нефти в воде компания не желала потратить и пяти центов.
Во время Второй мировой войны Дока поддержали американские ВМС, предоставившие ему деньги для новых экспериментов в обмен на то, что он поможет им искать своим гидролокатором и первой в мире подводной камерой немецкие подлодки.
«Во время войны мы часто заговаривали о том, как занятно будет применить все эти наши изобретения в научных исследованиях, когда всё закончится», – говорил Док. Так и вышло: в послевоенный период морские исследования росли как на дрожжах. Атлантический и Тихий океаны стали стратегическими рубежами, разделявшими две мировые сверхдержавы. Док занял пост профессора только что созданного Института Земли при Колумбийском университете в Нью-Йорке, а когда в 1948 году к нему пришла устраиваться на работу молодой геолог с внушительным послужным списком, Док лишь спросил: «Вы чертить умеете?»
ГЕОЛОГИНИВторая мировая война открыла для американских женщин небывалые возможности. Как-то в 1942 году Мэри Тарп слонялась по Университету Огайо, не зная, что выбрать – философию, музыку, искусство, английский, немецкий, зоологию или палеоботанику – и вдруг наткнулась на объявление Мичиганского университета: студентам-геологам гарантировали работу в нефтяной отрасли после окончания университета. Тарп уже немного познакомилась с геологией. Она прослушала курс, набравший семьдесят три студента, среди которых было всего три девушки. Оценками не блистала, но преподаватель посчитал ее небесталанной и посоветовал совместить геологию с черчением, так она хотя бы сможет устроиться геологом на работу в офис. Это было привычное место женщины, тогда как в реальной геологии подвизались исключительно мужчины.
Но теперь мужчины воевали и, естественно, в университете остались одни студентки. Мичиган был переполнен «геологинями» – девчонками с геологического факультета. В джинсах, заправленных в высокие горные ботинки, они отправлялись на практические занятия в Блэк-Хилс, где изучали скальные породы и чертили карты местности. Никто тогда не знал, как возник этот горный хребет. Почему вообще есть горы и долины? Почему земная кора не гладкая, как скорлупа?
В одном из учебников, по которым училась Тарп, говорилось: «Причины деформации земной коры – одна из величайших научных загадок, о которой можно рассуждать лишь теоретически. Об отсутствии определенных знаний в этой области свидетельствуют многочисленные противоречивые попытки объяснить это явление». У одного лишь преподавателя Гарвардского университета наготове было целых девятнадцать различных объяснений того, как образовались горы. Тарп, в частности, узнала о теории, согласно которой Земля после своего огненного рождения, остывая, сжалась, и это привело к деформации рельефа, узнала она и о континентальном дрейфе, когда материки менялись местами. Большинство геологов эти теории отвергало. Что же до других гипотез, сообщал учебник, то их слишком много, чтобы можно было изложить. Быть геологом – значит, по большей части уметь формулировать более или менее обоснованные догадки.
К концу Второй мировой войны Тарп закончила четыре семестра, необходимые для получения степени магистра геологии, однако решила, что знает недостаточно, поэтому записалась еще на курсы физики, математики и химии. Такая любознательность напугала ее руководителей, и они, боясь, что Мэри забросит геологию, устроили ее сразу же после экзаменов на работу в нефтяную компанию. Она неплохо зарабатывала, но сходила с ума со скуки – как правило, женщинам давали поручения, с которыми они слишком легко справлялись, так что в свободное время Тарп продолжала корпеть над математикой. Кроме того, она брала уроки по сферической тригонометрии, науке о том, как вещи соотносятся друг с другом на сфере. Такие знания полезны в далеких странствиях по океану, так как помогают ориентироваться и составлять карты.
Через двадцать лет после того, как маленькая Мэри впервые увидела океан, она снова увидит его, когда переедет в Нью-Йорк в поисках нового приложения своих сил, приведших ее в Колумбийский университет и Институт Земли. «Я подыскиваю работу», – сообщила она институтскому секретарю. «Работу?» – «Вот именно. На факультете геологии мне сказали, что док…», – она бросила взгляд на записку, спрятанную в руке, – …Морис Юинг набирает сотрудников». Секретарь проводила ее к Доку. Тот, выслушав рассказ Тарп об ее отце-картографе, о магистерской работе по геологии и буднях в нефтяной компании, задал свой знаменитый вопрос: умеет ли она чертить?
НЕОЖИДАННАЯ ТРЕЩИНАЕе первый тьютор был прав: женщины, увлеченные геологией, должны уметь чертить. Поэтому Тарп ответила Доку, что чертить она умеет, и получила работу в институте, где двадцать три человека теснились в трех комнатах и пытались понять, как взаимодействуют океаническое дно, суша и атмосфера. Тарп стала шестой женщиной в коллективе. Мидж вела бухгалтерию; Джин, ведущий математик и физик, готовила кофе, печатала на машинке и выполняла мелкие административные поручения; Эмили и Фэй, тоже математики, помогали с расчетами одному из сотрудников-мужчин, тогда как Мэри, магистр геологии, бакалавр математики, а также дипломированный физик и химик чертила копии карт и составляла таблицы расчетов.
Вскоре после того, как ее приняли на работу, институт переехал в новое, более просторное здание на берегу Гудзона, подаренное им вдовой Флоренс Ламонт, и сменил название, став обсерваторией Земли Ламонт-Доэрти – в знак того, что теперь они занимаются не только геофизикой.
Переезд никак не повлиял на работу Тарп. Но четыре года рутины ее порядком утомили. Она уехала в Огайо к отцу и не возвращалась, пока не получила телеграмму: «Считайте, что вы в бессрочном отпуске. Док». Юинг решил, что рутинную часть ее обязанностей возьмет на себя геолог Брюс Хизен, более молодой и менее титулованный. Вот как описал их первую встречу много лет спустя немецкий дамский журнал: «…тонкая талия, пышная длинная юбка, изящная фигура. Она была само очарование. От него веяло мужественностью, когда он подошел к ней, и она почувствовала теплый запах его кожи. Низким голосом он сказал: „Мэри, мы нанесем на карту весь земной шар и весь подводный мир. Науке придется с этим смириться“. В тот вечер