Шрифт:
Закладка:
И, размахивая все тем же окровавленным ножом, он с недвусмысленными намерениями побежал к ханскому тестю.
Тут нервы у волшебника не выдержали, он с грохотом вскочил с трона, двумя руками перехватил свой посох, извилистый как змея, и заорал:
— Нет! Нет!
Фальшивый монах остановился и расстроенно сказал:
— Ну, я так не играю! Я думал, ты хороший мужик. А ты плохой мужик. Жадный. Ладно, если не хочешь моего ножа — попробуй моей палки!
Псих принял свой настоящий облик, извлек железный посох с золотыми кольцами и кинулся на волшебника.
Ханский тесть парировал удар своим посохом и злобно оскалился. Его Величество завизжал как свинья и полез прятаться под трон. Окончательно деморализованные стражники сбились в кучу у входа. Впрягаться за ханского тестя, которого во дворце тихо ненавидели, никто не рвался.
Бой оказался недолгим.
Силы противников были не равны, и Псих уверенно теснил своего соперника. Он уже почти загнал колдуна в угол, как вдруг страшный удар воздушного кулака в спину сбил его с ног и буквально вбил в горящий камин тронного зала.
Псих успел поднять голову и заметить девушку дивой красоты, стоящую в дверях. Но в это время второй удар воздушного кулака разбил каминный дымоход, и обезьяна завалило закопченными кирпичами.
Он успел услышать лишь:
— Ты обезумел⁈ Это Псих, он нас порвет как тряпку! Бежим, сынок, бежим!
Когда Псих, весь в золе и саже, выбрался из развалин камина, чародейской парочки уже и след простыл.
— Где они? — мрачно спросил он у начальника стражи.
— Не могу знать! — вытянулся во фрунт тот. — Ушли порталом, а куда — неведомо. Как только вас, значится, засыпало, дамочка портал подвесила, они оба в него, значится, и сиганули.
— Сиганули… — передразнил его обезьян. — Что у вас за дворец такой, что даже защитой от порталов не оборудован?
— Как это не оборудован? — оскорбился стражник. — Еще как оборудован! Самая новейшая версия стояла! Вот только эта… Всю нашу магическую защиту этот дезертир и ставил.
— Ну тогда понятно, — кивнул Псих. — Сам поставил, сам и снял. Ну ладно тогда. Подорожную мы отметили, все вроде. Всего вам хорошего, счастья, здоровья, я пошел.
— Как пошел? — высунулся из-под трона Его Величество. — Он же вернется! Нам же всем тогда капец!
— Ну, против вашего капца, Ваше Величество, я ничего против не имею, — уверил хана Псих. — Могу даже сам посодействовать, с превеликим удовольствием. Поэтому лучше не буди лиха, сиди под лавкой и не отсвечивай! Все, удачи!
Псих пошел к выходу, но ему неожиданно заступил дорогу начальник стражи, который извиняющимся тоном, но при этом весьма напористо сказал.
— Слышь, демон, погоди минуту. Оно-то все понятно, и с этим уродом под лавкой мы, без базара, сами разберемся — огребет, что заслужит. Но не в обиду скажу — так-то он прав. Не дело ты задумал. Начал — так уж доводи до конца. Этот волшебник бежавший — та еще сволочь. Я ведь с рядовых стражников начинал, на земле работал и таких уродов много видел. Такие ничего не понимают и никогда не останавливаются. Поэтому он вернется. Рано или поздно — но вернется. Редкостной гнили человек.
— Да не человек он, — буркнул Псих. — Под личиной ходил.
— Тем более! — почему-то обрадовавшись реплике, закивал стражник. — Тогда тем более вернется. И тогда не только тому под лавкой, но всему городу небо с овчинку покажется. Кровью, блин, умоемся. А грех этот на тебя, демон, ляжет. Потому что ты сорняк с корнем не выдрал.
Псих молчал.
— Доведи уже дело до ума, пожалей ты нас, демон, — горячо сказал стражник. — И мы тогда за ценой не постоим — тебе до конца жизни хватит.
Псих молчал.
— Ну смотри, — махнул рукой исчерпавший аргументы стражник. — Я что хотел — то сказал, а дальше решай сам. Хочешь казни, хочешь — милуй.
Псих еще немного помолчал и с досадой сплюнул на пол.
— Как вы меня все задолбали! — с чувством сказал он. — Вот реально, знали бы вы — как!
И немузыкально пропел:
В каждую деревню зайди да зайди
Ради дела чести, а также для славы,
Каждый пристает: «Вон того победи!»,
Али я наемник какой-нибудь, право…[1]
После чего повернулся к стражнику и сказал жестко:
— Значит, так. Первое — есть возможность моих людей из гостиницы сюда порталом перебросить? Мне там одного парня расколдовать надо, а сейчас каждая минута против нас играет, сам понимаешь. Тестя этого брать надо, пока след не остыл.
— Сейчас сделаем! — кивнул главный стражник и жестом подозвал одного из своих.
— Отлично, — кивнул Псих. Как распорядишься — начинай рассказывать про этого тестя. Откуда он взялся, куда ездил, что вспоминал, какие привычки, о чем проговаривался. Короче, все, что может навести на его логово. Ты мент, ты это должен знать.
— Не сомневайся, брат, я его много лет наблюдал, всю его масть опишу в деталях, — стражник улыбнулся одними глазами и добавил. — И это… Спасибо тебе. От души.
[1] Алексей Лысиков, «Сказка про Ивана»
Глава сто двадцать третья
Г. Набережные Челны, дер. Чершелы
(очень короткая, где порок наказан. Ну, почти)
г. Набережные Челны
Тукаевский сектор,
Локация Татарстан
55°42′ с. ш. 52°20′ в. д.
Дальше в «Тюбетейке» происходила самая разная суета. Псих и глава стражи долго, но без особых успехов совещались. Потом вытащили из-под трона Его Величество и на пинках погнали снимать показания.
Потом привели демонов и Четвертого.
Жира с Тотом сразу отправили в полет — возвращать обратно детей, которых родители давно успели похоронить и все глаза выплакать. А Псих остался продолжать совещания по вычислению местонахождения беглой парочки и заодно присматривать за надышавшимся спиртовых паров Четвертым.
Юный монах, надо сказать, вел себя безобразно — спать его уложить было невозможно, сидеть на месте он тоже не желал, слонялся по всему дворцу, заводил разговоры со всеми встречными, шатался, спотыкался, глупо хихикал и пытался петь песню «Выйду ночью в поле с конем», которой его обучил Псих, но все время забывал слова после первой строчки, сокрушался и начинал заново.
Психа, который из-за пьяного Босса не мог толком заняться
