не упомянули о его книге «Россия в революции», изданной в 1909 г. в Германии на немецком языке. В русском переводе она увидела свет лишь в 1922 г. под названием «1905 год». Здесь Троцкий собрал и довольно искусно аранжировал с учетом вкусов европейского читателя свои опубликованные и неопубликованные статьи периода революции, изложил взгляды на ее причины, результаты и дальнейшие перспективы революционного движения в России, рассказал о наиболее интересных эпизодах революции, участником которых ему довелось стать.

Подводя итог деятельности Троцкого в предвоенный период, напомним ту характеристику основных этапов его политической биографии, которую дал Ленин в мае 1914 г. в статье под характерным заголовком «О нарушении единства, прикрываемом криками о единстве». В 1901–1903 гг., писал Ленин, Троцкий — ярый «искровец», в конце 1903 г. — ярый меньшевик, в 1904–1905 гг. отходит от меньшевиков и занимает колеблющееся положение, в 1906–1907 гг. подходит к большевикам. «В эпоху распада, — продолжал Ленин, — после долгих «нефракционных» колебаний, он опять идет вправо и в августе 1912 года входит в блок с ликвидаторами. Теперь опять отходит от них, повторяя, однако, по сути дела их же идейки»{545}.

Первая мировая война стала великой трагедией в жизни многих народов Европы, в том числе и России. Ее начало ознаменовалось и глубоким кризисом международного социалистического движения. Наступило, как говорил Ленин, страшное время забытых слов, растерянных принципов, опрокинутых миросозерцаний. II Интернационал потерпел крах. Вместе с тем война стала своеобразным режиссером новой революционной бури, которая пронеслась в 1917–1919 гг. над рядом европейских стран. Никогда еще европейская, а за ней и мировая революция не казалась столь близкой, как в те годы. При этом России суждено было первой прорвать цепь империализма и совершить сначала свою вторую буржуазно-демократическую, а затем и третью, пролетарскую революцию.

С началом войны Троцкий покинул Вену (в противном случае ему как русскому подданному грозил бы арест) и переехал в нейтральную Швейцарию, в Цюрих. В ноябре здесь вышла в свет на. немецком языке его брошюра «Война и Интернационал» с резким осуждением всех участников империалистической бойни, включая царизм. Троцкий констатировал крах Интернационала и подчеркнул, что война поставила народы перед новой альтернативой — непрерывное безумное и бессмысленное кровопролитие или пролетарская революция европейского масштаба. Социал-патриотическому лозунгу «защиты отечества» он противопоставил призыв к немедленному прекращению войны и созданию революционным путем республиканских Соединенных Штатов Европы, а затем и всего мира.

В ноябре 1914 г. Троцкий получил предложение стать военным корреспондентом «Киевской мысли» во Франции и перебрался в Париж. Снова Елисейские поля, Эйфелева башня, кафе «Ротонда», где часто собирались русские эмигранты. Но как все изменилось… Крупные перестановки произошли и в руководящих кругах меньшевиков. Так, Г. В. Плеханов стал до неприличия ярым «оборонцем», благословив русских эмигрантов из революционной среды, включая и некоторых большевиков, на вступление в ряды французской армии, чтобы защищать демократию от тевтонского варварства. Ю. О. Мартов, наоборот, проявил себя как убежденный интернационалист. Именно он стал душой ежедневной общественно-политической газеты «Голос», издававшейся на русском языке в Париже группой социал-демократов — эмигрантов разных направлений. В 1915–1916 гг. их газета выходила под названиями «Наше слово» и «Начало». Здесь сотрудничали В. А. Антонов-Овсеенко, Д. З. Мануильский, А. С. Лозовский, А. М. Коллонтай, А. В. Луначарский, Г. В. Чичерин, М. С. Урицкий, Д. Б. Рязанов и другие талантливые публицисты, объединившиеся для борьбы с войной и социал-шовинизмом. По приезде в Париж к ним примкнул и Троцкий, который стал вскоре ведущим публицистом «Нашего слова», а весной 1916 г. вытеснил из этой газеты Ю. О. Мартова.

Отношения между Троцким и Лениным оставались в то время очень сложными. Общими были неприятие войны, критика империализма и социал-шовинизма, ставка на европейскую, а затем и мировую революцию и как часть ее — на революцию в России. Различия — и весьма серьезные — состояли во взглядах на движущие силы русской революции и тактику антивоенной борьбы. Троцкий считал, например, что Ленин недооценивает значение лозунга мира как самого естественного, простого и понятного массам лозунга борьбы с войной. В то же время ленинский призыв к превращению войны империалистической в войну гражданскую казался Троцкому слишком неопределенным, а тактика революционного пораженчества — социал-патриотизмом наизнанку. Не принимал он также «раскольнического фанатизма» и «идеологической нетерпимости» Ленина, ого лозунга создания III Интернационала, вывода о возможности победы социализма первоначально в нескольких или даже в одной стране. Конечно, говорил Троцкий, мы начнем революцию, не дожидаясь других, и в этом у нас с Лениным разногласий нет, по если бы эта революция осталась одинокой, то безнадежно было бы думать, что революционная Россия или революционная Германия в одиночку сумеют устоять перед напором империалистов и создать в своих странах социалистический строй в капиталистическом окружении.

В свою очередь, защита Троцким русских каутскианцев типа руководителя меньшевистской фракции IV Государственной думы Н. С. Чхеидзе, сомнительная эластичность троцкистского лозунга «Ни побед, ни поражений», его «объединительная» дипломатия в кругах II Интернационала не раз вызывали протест со стороны большевиков{546}. Неудачей закончились переговоры между большевистским ЦК РСДРП и редакцией «Нашего слова» в феврале 1915 г., а также попытки совместной работы Троцкого и большевиков в Парижском клубе интернационалистов. Отклонил Троцкий и предложение о сотрудничестве в журнале «Коммунист» — совместном органе большевиков и левых социалистов ряда западноевропейских стран (май 1915 г.). В письмах Троцкого военного периода, адресованных польскому социалисту К. Радеку, голландской социалистке Г. Роланд-Гольст и другим лицам, по-прежнему содержатся очень недоброжелательные отзывы о Ленине и большевиках.

Анализируя перспективы революции в России, Троцкий повторил в годы войны — причем в нескольких случаях в еще более резкой форме, чем в 1905 г., — свои старые взгляды на ее движущие силы. «…Национальная буржуазная революция в России невозможна из-за отсутствия подлинно революционной буржуазной демократии. Время национальных революций прошло — по крайней мере для Европы — так же, как и время национальных войн… Мы живем в эпоху империализма… Он противопоставляет не буржуазную нацию старому режиму, а пролетариат буржуазной нации», — писал Троцкий в «Нашем слове» 17 октября 1915 г., в день 10-й годовщины знаменитого царского манифеста времен первой российской революции. Отсюда он делал вывод, что сложившаяся в России в период войны революционная ситуация, ставит вопрос о создании революционного рабочего правительства, завоевании власти рабочим классом.

Ближайшими лозунгами, за которые должна агитировать российская социал-демократия, Троцкий считал: созыв Учредительного собрания, установление демократической республики, 8-часовой рабочий день, конфискацию помещичьей земли, немедленное прекращение войны, право наций на самоопределение, создание Соединенных Штатов Европы.

В сентябре 1915 г. Троцкий принял активное участие в международной социалистической конференции в швейцарской деревушке Циммервальд. Здесь собрались представители различных оттенков антивоенных взглядов из различных стран Европы, причем преобладали центристские, пацифистски настроенные элементы. От России в Циммервальде были В. И. Ленин, Г. Е. Зиновьев (большевики), Ю. О. Мартов,