Шрифт:
Закладка:
"Yakov Mirkin - Дмитрий Лихачев, академик, время жизни – 91 год,... | Facebook","Дмитрий Лихачев, академик, время жизни – 91 год, человек чудесной доброты, охранитель русской культуры, в 22 года попал на Соловки за то, что рассуждал о том, как все в жизни устроено, среди друзей, в кружках. Был год 1928-й от рождения Христа, власти усиленно подавляли многоголосие, а, вместе с ним, интеллигенцию, которая никак не могла молчать, говоря громко и взахлеб. «Страна погрузилась в молчание, — только однотонные восхваления, единогласие, скука смертная — именно смертная, ибо установление единоголосия и единогласия было равно смертной казни для культуры и для людей культуры» (Лихачев. Мысли о жизни. Воспоминания). Что он испытал на Соловках? Смертельный холод, голод, страх расстрела, жизнь в погибающей толпе, почти смертельную болезнь, десятки разных работ. Он прошел через сотни встреч и сотни имен, когда каждый кирпич, каждый камень там был устроен так, чтобы сгинуть как можно быстрее. Как-то его вызвали на расстрел. По случаю он был в другом месте. «Я… пошел на дровяной двор и запихнулся между поленницами… Я сидел там, пока не повалила толпа на работу, и тогда вылез, никого не удивив. Что я натерпелся там, слыша выстрелы расстрелов и глядя на звезды неба (больше ничего я не видел всю ночь)! …С этой страшной ночи во мне произошел переворот… Я понял… каждый день — подарок Бога. Мне нужно жить насущным днем, быть довольным тем, что я живу еще лишний день. И быть благодарным за каждый день. Это моя новая колонка в ""Российской неделе - РГ"" Поэтому не надо бояться ничего на свете. И еще — так как расстрел и в этот раз производился для острастки, то, как я потом узнал, было расстреляно какое-то ровное число: не то триста, не то четыреста человек... Ясно, что вместо меня был «взят» кто-то другой. И жить надо мне за двоих. Чтобы перед тем, которого взяли за меня, не было стыдно!» Не стыдно! На Соловках, в бывшем монастыре невиданной красоты были собраны сотни профи, специалистов высшей пробы, профессоров, знатоков. Они не могли молчать, они должны были думать вслух и - учить. «Арестовав нас за то, что мы собирались раз в неделю всего на несколько часов для… обсуждений волновавших нас вопросов философии, искусства и религии, они объединили нас сперва в общей камере тюрьмы… с другими такими же заинтересованными в решении мировоззренческих вопросов людьми нашего города, а в лагерях — широко и щедро с людьми из Москвы, Ростова, Кавказа, Крыма, Сибири. Мы проходили гигантскую школу взаимообучения, чтобы исчезать потом в необъятных просторах нашей родины» (Лихачев. Воспоминания). Да, чтобы исчезать. Он – выжил. 1932 г. – освобожден из лагерей, 1947 г. – доктор наук, 1952 г. – Сталинская премия, 1953 г. – членкор. Академии наук СССР, 1970 г. – академик. Тысячи страниц трудов (древнерусская литература, русская культура). Почетный доктор десятка иностранных университетов (Оксфорд, Эдинбург и т.д.). Никогда не вступал в партию. Никогда не прогибался ни перед кем. Выжил в первую блокадную зиму 1941 / 1942 гг. «Только умирающий от голода живет настоящей жизнью, может совершить величайшую подлость и величайшее самопожертвование, не боясь смерти» (Лихачев. Воспоминания). Истекал кровью от полученной в заключении язвы. Угорал (спасли случайно). Громили рецензиями в партийной прессе, после которых должен последовать арест. Нет, не арестовали. Чуть не пропал при «паспортизации». В 1930-х, если дали паспорт – живешь. Не дали – высылка или арест. «Период паспортизации был одним из самых страшных периодов в жизни больших городов». Паспорт ему достали через «самые верха», по знакомым, просили, умоляли. А списки дворян? Их составляли прямо на работе. Он смог вычеркнуть себя (у отца личное дворянство, по чину, не передавалось). Случайно увидел список. «Список длинный, фамилии пронумерованы. Подумаешь, забота – не буду переписывать». Так ему сказала «молодая особа», зав. отдела кадров. Еле уговорил, заплатил за перепечатку. Все, кто был в списке, были арестованы. «Это одна из тех тысяч случайностей, благодаря которым я остался живым». Да, остался – для себя и для нас. Пусть скажет еще раз – что думает о нас, о философии нашей жизни. Что в головах – то и с нами, с нашими судьбами. Слушаем его, внимание, прямая речь. 1. «Человек должен жить в сфере добра». Она создается им самим. «Она создается из его добрых дел, добрых воздействий на окружающую среду, памяти на добро». «Добро выше практической нужды!». «Сфера добра ближе к вечности». 2. «Пусть труд и мысли твои будут трудом и мыслями свободного творца, а не раба». 3. «Пусть свободным будет все, ибо все рождается свободным» (из «Десяти заповедей человечности»). 4. «Можем ли мы характеризовать народ по его недостаткам? Ведь когда пишется история искусств в нее включаются только высшие достижения, лучшие произведения… О каждом народе следует судить по тем нравственным вершинам и по тем идеалам, которыми он живет. Благожелательность к любому народу, самому малочисленному!» 5. «Я уже обращал внимание на некоторые черты русского характера, на которые в последнее время как-то не принято обращать внимания, - на доброту, открытость, терпимость, отсутствие национального чванства». 6. «В народе самое важное – его идеалы» (Лихачев. Раздумья). 7. Древнерусское искусство – доброе (Лихачев. Раздумья о русском). «Добро и зло в русском характере не уравнены. Добро всегда во много раз ценнее и весомее зла. И культура строится на добре, а не зле, выражает доброе начало в народе» (Лихачев. Русская культура). 8. «Нам необходимо ощущать себя в истории, понимать свое значение в современной жизни, даже если она «частная», но все же добрая для окружающих». «Проживем жизнь достойно, поддерживая все созидательное и противостоя
