– Нет. Никто не знает, что мы здесь. Я просто запаниковала, вот и все.

Но это могло оказаться неправдой. Что, если нас заметили? Это же довольно легко. Кто-то со станции. Тот собачник, мимо которого мы проходили. Водитель грузовика. Пассажир поезда мог увидеть наши фото, которые, наверное, уже распространяли.

– Я должен был сдаться, – тихо сказал Фредди. – Теперь и тебя втянул в неприятности.

– Это был и мой выбор тоже, – напомнила я. Я не собиралась опекать его, отрицая все заявления подряд. Ответственность лежала на нас обоих. Даже сдайся мы сами, против Фредди все равно выдвинули бы обвинение.

– Расскажи о той девушке, которая умерла из-за твоих таблеток, – попросил сын.

Мои мысли вернулись ко дню знакомства с Эмили. Моей невероятно теплой, милой подругой. Она постучала в дверь комнаты вскоре после того, как я переехала в студенческое общежитие.

– Просто подумала, не хочешь ли ты кусочек шоколадного торта, – произнесла она. – Его мне мама испекла. А я не могу столько съесть в одиночку.

Эмили поделилась им даже со студентами в коридоре. Забота обо всем вокруг – вот ее отличительная черта. Я часто замечала, что привлекательные люди вовсе не так красивы внутри, но Эмили была прекрасна со всех сторон. Она напоминала старинную куклу – светлые кудряшки, яркие фарфорово-голубые глаза. Так не похоже на мою мрачную внешность.

И, как фарфор, ее оказалось легко разбить.

– Не хочу об этом говорить, – ответила я. – Все, что могу сказать: вреда я ей не желала.

Фредди кивнул:

– Я понимаю, мам.

– Как? Ответь мне. – Я не сумела удержаться от этого вопроса.

Его губы сжались.

– Уже говорил, будет лучше, если я не стану отвечать.

Мы снова двинулись в путь. Наши шаги становились все медленнее.

– А что сделал папа? – спросил сын. – Вчера вечером ты упомянула какого-то Чэпмена.

– Тебе придется самому спросить отца.

– Это вряд ли. Он говорил о ком-то по имени Зак. – Фредди пристально посмотрел на меня. – Это правда просто друг?

– Да. Клянусь.

– Хорошо.

Поднялся сильный ветер. Здесь, вдали от большого города, было холоднее, чем в Лондоне. Где-то тут мы ожидали найти лавку, чтобы купить немного еды.

– Погляди, – натянуто произнес Фредди.

Путь нам преграждал большой красный трактор. Крышка двигателя была открыта. Какой-то мужчина засунул внутрь голову, а у его ног стоял ящик с инструментами. Затем мужчина заметил нас. Прятаться было слишком поздно.

– Добрый день, – произнес незнакомец, его акцент я приняла за корнуолльский.

– Добрый день, – ответила я, стараясь, чтобы мой голос звучал нормально. Фредди промолчал.

– Ветреный денек вы выбрали для прогулки.

– На самом деле мы немного заблудились, – сказал Фредди.

Я стрельнула в него взглядом из разряда «о чем ты говоришь?».

– В отпуске, да?

– Вообще-то ищем жилье. Только сегодня приехали, а позже встречаемся с моим отцом.

Меня потрясло то, с какой легкостью ложь слетела с уст моего сына, пусть даже первая часть фразы была, возможно, правдой. Тем не менее сказать про «папу» было умно. Это может сбить фермера со следа, если в новостях он услышит что-нибудь о женщине и подростке в бегах.

– Правильную часть света выбрали. Ни на что не похожую. Как я постоянно твержу своей миссис, это рай земной с полями и морем. Давайте вывезу вас на верную дорогу?

Говоря, он продолжал возиться с трактором, и теперь оттуда раздалось жужжание, а после – неуверенное урчание двигателя, постепенно перешедшее в более громкий и ровный звук.

– Вот моя красавица. – Фермер постучал по капоту. – Запрыгивайте. Я вас подвезу.

– Спасибо, – быстро ответила я, – но мы хотели бы прогуляться.

– Не будьте дурнями. Туда поглядите. – Он указал на серое небо. – Даю минут десять до ливня, который обещали по радио. А тут места хватит и вам, и вашей собаке.

– Это действительно клево с вашей стороны, – сказал Фредди, забираясь внутрь.

Он протянул мне руку. Даже слов не понадобилось. Его глаза все сказали. Отказываться от помощи было бы слишком странно. Пока мы неторопливо катились, я готовилась к неизбежному: «Откуда вы?» Но вместо этого наш спаситель хотел говорить лишь о красоте графства, в котором родился, и о том, как он, его отец и отец его отца занимались тут сельским хозяйством. Пока он болтал, мне пришло в голову, что воздух здесь пахнет иначе.

Свежестью. Чистотой.

В отличие от моей совести.

– Меня из Корнуолла нипочем не вытащишь. Не понимаю, почему молодежь рвется уехать. Видите это? – Фермер указал на ветхий коттедж в конце неровной дороги, по которой мы ехали. – Принадлежал Глэдис Фервуд. Родилась она там, выросла там. Сейчас переехала в дом престарелых. Но захотел ли ее племянник тут жить? Нет, не захотел. Вместо этого уехал в Австралию.

На мгновение он замолк, чтобы перевести дух.

– Теперь коттедж выставлен на продажу, но продать его не могут ни за деньги, ни по любви. Чертов позор. И это не единственное такое местечко. Их довольно много. Просто стукните Джиму в окошко и убедитесь. Он руководит местным агентством недвижимости. Большинство гроклов решают перебраться сюда из-за низких цен и пейзажей. Но начинают скучать по ярким огням и уезжают через год.

– Что такое гроклы? – спросил Фредди.

Раздалось фырканье.

– Отдыхающие. Их за милю видно.

Я подумала, что здесь даже слишком уединенно. Мы с Фредди будем выделяться, как парочка порезанных больших пальцев. Или наоборот, оторванность от мира может оказаться нам на руку. Людей больше интересует то, что у них на пороге, чем преступление, совершенное в Лондоне. Моим собственным сыном.

– Муж много работает за границей, – осторожно произнесла я. – Мы с моим мальчиком подумали, что было бы неплохо пожить у моря, пока он в отъезде.

– Да? Тогда Джим – ваш человек. Могу к нему подбросить, если хотите.

– Спасибо.

– Хотя, думаю, вы захотите сначала дождаться мужа?

Становилось все сложнее.

– Когда сын говорил, что мы встретимся с моим мужем позже, он имел в виду через несколько дней, – быстро сказала я.

– Да, – кивнул Фредди, а затем ткнул большим пальцем в сторону паба справа. – А об этом ему не станем рассказывать, да, мам?

Том не был большим любителем выпить. Либо Фредди пытался создать образ кого-то совершенно другого, чтобы сбить нашего спасителя со следа, либо представлял себе того, кто нравился бы ему в качестве отца. Того, кто взял бы совершеннолетнего сына в паб выпить пинту пива.

Мужчина усмехнулся:

– Что ж, он не найдет лучшего биттера, чем пиво в «Ягненке и флаге» на центральной улице.

Я молчала, вполне довольная его непрерывным монологом – к счастью, фермер больше не задавал вопросов, –