– Я могу только сказать, что не хотел этого.

У меня появился проблеск надежды.

– Значит, это был несчастный случай?

– Вроде того. Я не думал, что кто-то умрет.

– Ты точно знаешь, что кто-то погиб? Вдруг ты… ты просто ранил кого-то по ошибке?

– Видела бы ты его.

Значит, это был мужчина.

– Никто не смог бы такое пережить. – Он разрыдался. – Я не хочу в тюрьму, мам.

Мой мозг работал на пределе.

– Возможно, тебе и не придется. Если только ты скажешь мне правду. Мы найдем хорошего адвоката…

– Никто мне не поверит, мама. Никто и никогда.

– Я верю.

– Потому что ты – моя мать. Это не считается.

Он был прав. Не считается. Во всяком случае, в суде.

Впереди замаячила станция. Открыта. Я разглядела огни. Это было безумие. Я не могла отдать своего сына. Но побег не сойдет нам с рук. Если попытаемся скрыться, последствия будут еще хуже.

– Возможно, нам все-таки следует обратиться в полицию, – сказала я, колеблясь.

– Пожалуйста, мам. – Голос Фредди звучал испуганно. Как у ребенка, а не у подростка, который постоянно притворяется, что он старше своих лет. – Не дай им добраться до меня.

Вот он, тот момент, когда я должна принять решение, которое или спасет нас, или сломит. Какой-то бедняга уже умер. Мы ничего не могли сделать, чтобы вернуть его к жизни. Но что за урок я давала своему сыну?

– Пожалуйста, – повторил он.

Мне привиделось лицо мамы, каким я его видела в последний раз. Я не могла оставить Фредди на произвол судьбы, как пришлось сделать ей после смерти. Вспомнила свою тетю с неодобрительным выражением лица. «Ты не лучше своей матери». Я мысленно вернулась в тюрьму. В тот день, когда поднялась тревога.

По громкой связи сообщили, что нас запрут в камерах, пока «ситуация не будет урегулирована».

– Я ждала, когда это случится, – сказала моя сокамерница.

– Что?

– Та сука из соседней камеры. Она всегда достает новеньких.

– Она ударила кого-то ножом?

– Изнасиловала.

– Но как? Она ведь женщина.

– Но кулаки-то у нее есть?

– Я не понимаю.

Сокамерница фыркнула, ее почти беззубый рот оскалился.

– Где ты провела всю свою жизнь?

Я захотела, чтобы меня стошнило на месте.

– Тебе повезло, что столкнулась со мной, а не с ней.

– Она уже делала это? – слабым голосом спросила я.

– Много раз. Но персонал позволял ей выходить сухой из воды.

– Почему?

– Мы думаем, что это их заводит.

От этой мысли мне снова стало дурно, хотя разум уже вернулся в реальность.

Как я могла позволить Фредди пройти через все это?

Надвинув шапку на глаза, я подошла к кассе.

– Два билета до Труро, пожалуйста.

Нам предстояло ехать через Паддингтон, но безопаснее было купить билеты здесь. Нас могли разыскивать на центральной станции. Том наверняка уже обнаружил, что мы сбежали. Он бы позвонил в полицию. Дал им фотографии, чтобы нас могли опознать. Полиция будет отсматривать записи с камер в поездах.

– Где, черт возьми, этот Труро? – спросил Фредди, пока мы ждали на вокзальной скамейке. Снова пошел дождь. Джаспер стоял у моих ног, доверчиво глядя на нас снизу вверх.

– Далеко.

Прибыл поезд.

– Ты сядешь у окна, – сказала я.

Фредди вложил свою руку в мою. Он не делал так с тех пор, как учился в начальной школе. Его ладонь была больше моей. Несмотря ни на что, я почувствовала, как по мне разливается тепло. Сыну всего пятнадцать. Возраст, когда дети притворяются взрослыми. Возраст, когда им все еще нужна защита.

– Я не хотел никому навредить, – прошептал он.

– Знаю.

– С нами все будет хорошо? – спросил он.

– Да, – ответила я, скрестив пальцы.

Некоторое время мы сидели в тишине, наблюдая за проплывавшими мимо домами. Безопасными. В них только начали включать свет. А внутри жили нормальные семьи.

– Конечно, все будет хорошо.

Глава 40

Всю дорогу до Паддингтона я ждала, что кто-нибудь похлопает меня по плечу. Что бы ни произошло, теперь я так же виновна, как и Фредди. Ну, почти – я была соучастницей. Но ничего не случилось. К тому времени, как мы сошли, меня уже трясло от волнения. Фредди же был спокоен. Слишком спокоен. Словно раньше уже делал что-то подобное. Или, может, просто притворялся.

– Можно мне купить журнал? – спросил он, когда мы проходили мимо газетного киоска.

– Нет, – ответила я, лихорадочно просматривая табло отбытия. Чем меньше людей нас увидит, тем лучше. Джаспер потянул за поводок. Мне слишком поздно пришло в голову, что с ним мы выделяемся из толпы. И все же я не могла оставить его тут.

Теперь я злилась больше на себя, чем на Фредди. Чудовищность моего поступка давила на плечи. В висках пульсировало. Словно повторялась история с Эмили, только в ином виде.

Поезд на Пензанс был переполнен, ехали в нем, судя по портфелям и лихорадочному перестуку клавиш ноутбуков, в основном бизнесмены. Я поняла, что стоило зарезервировать себе места. Но это опять же могло привлечь к нам внимание. Лучше расположиться на соседних местах – из тех немногих, что оставались свободны, – и не высовываться. Джаспер устроился между передним сиденьем и моими коленями. Словно понимал, что мы все должны вести себя тихо.

Слава богу, с нами никто не заговорил. Но на этот случай я придумала историю. Мы ехали навестить больную тетю. Собирались в спешке. Главное – не усложнять. И придерживаться фактов.

Через пару станций поезд остановился и больше уже не трогался. Через десять минут диспетчер сообщил, что возникла проблема с двигателем и нам всем придется выйти и ждать замену.

– Думаешь, это уловка? – Фредди задал вопрос слишком громко.

– Тсс, – сказала я, украдкой оглядываясь на случай, если кто-нибудь услышал. Но все были слишком заняты – пробирались к выходу и ворчали по поводу очередной задержки. По крайней мере, у Джаспера появилась возможность пописать.

Наконец подошел другой поезд. Диспетчер объявил, что теперь мы дублируем местное сообщение. Это означало, что пассажиров прибавится, а у нас будет меньше места и больше шансов оказаться замеченными. Поезд останавливался на небольших станциях, которых не было на первоначальном маршруте. Я глядела из окна, гадая, как сложилась бы моя жизнь, если бы я росла с мамой в одном из этих провинциальных городков, а не с дядей и тетей в их аккуратном таунхаусе на окраине Норт-Харроу. Жизнь такая лотерея. Если бы не умерла мама, я, возможно, не связалась бы с наркотиками. Если бы прошлой ночью Фредди не ушел, сегодня мы бы переехали в арендованный