Непроизвольно сравнил антураж двух столовых. Расположенная в пристрое явно проигрывала той, в которой мы сейчас находились. И внутренней отделкой, и размерами, и мебелью.

С другой стороны комнаты тоже открылась дверь. Точно! Нас провожают! Надеюсь, всё-таки к Овилле?

Мы передвигались по коридорам, лестницам, каким-то комнатам, ведомые дверями, послушно открывающимися при нашем появлении. И уже не так удивлялись происходящему. Вроде как попривыкли к чудесному.

Конечно, в одиночку я пробежал бы быстрее. Вздохнул. Намил – человек, да ещё избит. Старается, едва поспевает за мной, но упрямо сопит и торопится следом.

И вдруг мы остановились перед дверью под какой-то лестницей, на поверхности которой переливались магические сполохи. Во всяком случае, я их хорошо видел. А вот Намил, похоже, нет. Заполошно дыша, дёрнул меня за рукав, сипя:

– Чего… стоим?

Огляделся и прислушался, ничего вокруг не открывалось, не скрипело в тишине. Слышно было только сиплое дыхание Намила. А сполохи на двери переливались, как бы давая знак – вам сюда!

Приложил правую руку к двери, вспомнив, что в прошлый раз от левой реакции не было. И сейчас ничего не произошло.

Ни от правой, ни от левой… ни опять от левой и правой – по отдельности и вместе, ладонями и тыльной стороной…

Рядом терпеливо топтался Намил. В полной тишине очень чётко был слышен каждый шорох.

И что дальше?

Развернул ладони к себе и стал пристально их разглядывать. Пожал плечами.

Ладони, как ладони. Ободранные, в царапинах. Почти в середине ладони правой руки заноза от деревянной решётки, даже кровь выступила, но уже подсохла. Обычные руки. Для подростка оборотня нормальные, даже немного мелковатые – эльфийская кровь сказывается.

Кровь! Может, для открытия двери кровь нужна?

Мазнул пальцем по краю раны у Намила, оставленной кнутом. Приложил палец к двери. Не-а, не реагирует!

Посмотрел на свою руку с занозой – рана уже подсохла. Ковырнул, чтобы кровь выступила! Ух ты, зараза, больно! А тогда в горячке даже не заметил, как зацепил.

Мазнул своей кровью по двери. Открылась! М-да…

Эта дверь вела в какой-то тайный ход. Чернильную темноту прорезали тонкие лучики из дырок, проделанных в стене. Что это? Небрежность строительства или?..

Или!

Дырки были устроены на одной высоте так, чтобы через них можно было наблюдать, что делается в комнатах. В одну из дырок заглянул как раз в тот момент, когда в комнату зашёл Алеска с подносом в руках – видимо, ещё не все позавтракали.

Почему-то захотелось чуть задержаться, посмотреть на то, что будет происходить дальше. Ха! Мальчишка оглянулся по сторонам и… поочерёдно плюнул в тарелку и питьё. Крикнул в сторону смежной комнаты, что завтрак подан.

Со сдавленным смешком я продолжил путь дальше. На будущее решил, что никогда не буду есть еду, принесённую Алеской.

Намила приходилось вести за руку. Несмотря на лучики света, прорезающие темноту, он не видел, куда ставит ноги и постоянно спотыкался. Ослабленное состояние от побоев и ран тоже сказывалось. Но ни одной жалобы от парня я не услышал.

Некоторые комнаты пустовали. В одной какой-то мужик писал за столом – кажется, это кастелян.

И Марина увидел. По всему, он тоже завтракал, но почему-то в одиночестве и в своей комнате. Ел старший без аппетита, что было на него совсем не похоже. Нужно с ним что-то делать – парень в раздрае… Ладно, потом подумаем.

После нескольких пустых комнат, почти в конце перед поворотом, ведущего куда-то дальше, обнаружилась Овилла. Уже не связана, одежда сильно помята, но целая. Зарёванная девчонка сидела на краешке стула. Похоже, её заперли на замок.

И как теперь нам вытащить её оттуда? Вопрос невольно вырвался вслух. А в темноте тайного хода что-то мелькнуло. Ага, на стене какая-то палка… Не палка, рычаг.

После поворота рычага открылся проём в комнату. Малышка сжалась, боязливо повернула голову, в распахнутых глазах дрожали слёзки. Увидев нас, она с рыданиями бросилась к брату. Девочка никак не могла успокоиться, цепляясь за Намила. Пришлось срочно выстроить «контур тишины» вокруг брата с сестрой – благо, каждый урок Янселя начинался с установки всевозможных защит.

Выйдя за контур, послушал возле двери. Кажется, никто не обратил внимания на плач.

Так, мы-то уйдём тайным ходом, но обязательно возникнет вопрос – куда делась пленница? Не стоило давать поводов к догадке, что можно прийти со стороны замка.

Значит, приоткроем окно – пусть гадают, каким образом девчонка испарилась без следов через окно на третьем этаже. Может, она того… белка-верхолазка! Кто знает?

Закрыв тайный проём поворотом рычага в обратную сторону, задался вопросом – куда же дальше? Овилла уже успокоилась, прижималась к брату, доверчиво взирая на меня. Голодная, наверно? Так! Времени прошло всего ничего. Интересно, Марин свой завтрак доел? Может, осталось что-нибудь?

По знакомому пути продвигаться было легче. Намила замедляла сестрёнка. Малышка не могла передвигаться с нашей скоростью. Ничего. Всех спасли, можно уже особо не спешить.

Вот и комната Марина. Ага, один! Старший сидел, задумавшись. На тарелках ещё много чего оставалось. Вот и хорошо. Уже привычно нащупав и повернув рычаг, шагнул в комнату.

Марин, разинув рот, уставился на меня, как на привидение. Пока друг не поднял шум, поднёс палец к губам, быстро сгрёб в одну тарелку куски птицы и завернул в салфетку хлеб и пироги. Тихо предупредил:

– О нас никому ни слова. Ты ничего не знаешь, никого не видел. Я потом всё объясню.

Парень понятливо кивнул, с интересом рассматривая пару – брата и сестру. А те с опаской заглядывали в комнату. Вот и хорошо!

С оборотня вся хандра вмиг слетела, в глазах любопытство расплескалось. И Овилла с Намилом приободрились, обрадовавшись спасению. Спасение спасением, а есть хотелось в любой ситуации. На прощание я прихватил со стола кувшин с морсом. В закрытой части замка, конечно, надёжно, но воды я что-то там не видел.

С тарелками в руках вернулись к началу тайного хода. Вышли также, с применением крови. За первым попавшимся столом расположились перекусить. Пленники с аппетитом набросились на угощение. А я задумался о том, что делать дальше?

Понимаю, что спас друзей только чудом. По моей вине они оказались в беде. Похоже, именно я навёл Байкуса на их дом.

Намил будто мысли мои прочитал:

– Лагор, ты не думай, что нас подвёл. Мне этот… всё смеялся, рассказывал, как они Ораша вычислили, что он оборотень. Как издевались над ним и его семьёй.

На мой невысказанный вопрос пояснил:

– Дядька это наш, двоюродный. Он на четверть оборотнем был, перекидывался иной раз… Добрый дядька. Убили его, а мы не знали. Нам весть пришла, что вьюшку в печи рано закрыли по недогляду, и вся семья задохнулась от угарного газа. Мы-то небогато жили в Наринже, а тут в наследство пекарня, хотя мы на это и не рассчитывали. Мама как чувствовала – очень ехать не хотела. Но поверенный, что приезжал известить про наследство, уговорил. Поехали… – вздохнул с затаённой болью, – с обозом. Ещё в конце прошлого лета это было. А на обоз напали. Даже непонятно, кто это такие были. И на разбойников не похожи. Ну, ладно, когда грабят. А тут купец сам всё отдавал, говорит – выкуп за него пришлют. А его под сабли! Разбойники разве так сделали бы? Они обязательно выкуп потребовали бы. Мы уже с жизнью прощались, я Овиллу под куст затолкал, ветками закидал… А тут помощь пришла. Из леса волки выметнулись, всех нападающих перебили. Мы сначала и не поняли, что за волки. А они потом перекинулись, стало видно, что оборотни. У напавших на нас, командир жив оказался, ранен только. Из него и вытрясли, что отряд отсюда, из замка. Напали и всех убивали, чтобы потом всё на оборотней свалить. Скандал был нужен.