все тонкости положения экстра в составе вооруженных сил и не будет слишком давить. Его интересует одно — чтобы экстра выполняли боевые задачи, а как они это будут делать пусть решают сами. За примерное поведение и лояльность с их стороны лейтенант готов закрыть глаза на некоторые нарушения запретов, установленных ведомством «PLUS». И отчеты будет составлять так, чтобы перспектива оказаться в центре переподготовки ребятам не грозила. Ну, а если по-хорошему договориться не выйдет, пусть пеняют на себя. Экстра, кажется, порядком удивились такому отношению и клятвенно заверили его, что будут паиньками, хотя Фостер не спешил верить их обещаниям.

Лю все время подозрительно поглядывал на Фостера, пытался разузнать, о чем Рей беседовал с экстра и кому звонил по телефону. Зам постоянно доносил Фостеру о любом проступке подчиненных. Рею это не нравилось, и он дал понять Лю, что не станет поощрять стукачества. Лю сообщил что у него иная точка зрения и он уважает правила.

О своем заме Фостер знал немного. Позвоночник Лю был поврежден осколками в нескольких местах и целиком заменен протезом от основания черепа до копчика. По всему телу Лю ниже шеи установили металлические и гибкие полимерные вставки, которые при каждом шаге или повороте издавали механический скрип даже когда были хорошо смазаны. А в условиях постоянной сырости смазка смывалась, механизм заедал, доставляя лейтенанту Лю огромные неудобства. Может, именно это сделало его таким брюзгой с вечно недовольной рожей?

Обедая под прохудившимся навесом из пальмовых листьев и пряча лицо от холодных дождевых капель, Фостер смотрел по сторонам, пока остальные таращились на экстра. Токсик сидела согнувшись над тарелкой, по правую руку от неё – Инсект, а место слева пустовало. Никто из солдат не желал сидеть с ней рядом. На Итана тоже смотрели с опаской, а ему осы тащили коричневые кубики сахара и бросали в кофе.

— Цирк, — фыркнул лейтенант Бауделио Эспиноза, командующий ротой охраны.

Но Фостера сейчас удивляло совсем другое. Он обнаружил что по расположению части беспрепятственно разгуливают гражданские. Деревенские тётки приходили и приносили на продажу чичу (водку из сахарного тростника), пирожки, фрукты и домашнюю еду, сигареты, сигары, табак и даже самокрутки. Многие из женщин приходили к своим «novio» из состава рядовых и офицеров. Похоже эти отношения длятся давно, поскольку Фостер заметил женщин с большими животами и с младенцами на руках.

Мальчишки тащили из части коробки и канистры. Одного такого паренька Фостер поймал утром у склада и отчитал за отсутствие формы и знаков различия, а также несоблюдение субординации. Еще удивился – парень показался ему уж больно зеленым, рано таким в армию. Что гражданский разгуливает по части и беспрепятственно уносит со склада форму стопками ему было сложно представить, однако это оказалось правдой.

Эти же мальчишки спокойно проносили на территорию части пакеты с «белым порошком». Их старались передавать незаметно, но все же не слишком переживали о скрытности.

— Ну и бардак, — возмутился лейтенант Лю, с трудом пережевывая жесткую подгоревшую кашу.

Кормежка тут была ужасная. Фостер не представлял, как есть такую дрянь и раздумывал о том, как бы обеспечить себе более сносное питание.

— Не бардак, а здоровая обстановка, — возразил Бауделио Эспиноза. — Мне всегда казалось, что быт военных плохо влияет на психику. А общение с гражданскими, особенно с прекрасным полом, наоборот снимает стресс.

— Генерала Туллеса все устраивает?— спросил Фостер.

— Это его идея, — ответил Эспиноза. — Видишь ту пышную мулатку с корзинкой? Это Мария Вильянуэва, его женщина. Так что ты полюбезнее с ней.

— А как же безопасность? — возмутился Кван Лю. — Вы всех гражданских сюда пускаете без разбора? Вы их вообще досматриваете?

— Надежных пускаем, кого надо можем и досмотреть, только это ни к чему. Ты тут без году неделю, вот и не понимаешь ничего. А мы в этой проклятой дыре уже не первый год, каждого городского не то что в лицо знаем, а можем сказать, кто кому брат, сват или бывший любовник. Видишь эту, тощую, носатую? Это Карлита, а вон её младший братец Карлос, он мелкий барыга, их отец сапожник, а мать швея. А это Лола Муньос, работает в булочной, она веселая. Эй, Лола! Иди к нам!

Лола, смуглянка с пышными формами и выбеленными сухими волосами втиснулась между Фостером и Эспинозой.

— ¡Lilo! ¡Hola! (*Лило! Привет!) — поздоровалась девушка и окинула Фостера и Лю оценивающим взглядом. — ¡Qué lindos los hombres! (Какие красивые мужчины!)

— Это наше свежее мясо. По-испански не понимают, — объяснил Лоле Эспиноза, которого она фамильярно звала «Лило».

— Привет! Как вас зовут? — спросила Лола с таким акцентом, что едва можно было разобрать слова.

Ни Фостер, ни Лю не горели желанием знакомиться и проигнорировали Лолу, уткнувшись в тарелки с горелой кашей.

— Дрянь! — Лола заглянула в тарелку Фостера. — Не ешьте! Возьмите! Вкусно!

Она извлекла из корзинки румяные ароматные пирожки.

— No tengo dinero (*Нет денег),— отказался Лю.

Глупости, — отмахнулась Лола. — Возьми, para tus ojos bonitos.(*за твои красивые глаза)

— Лола, не смей с ними кокетничать, ты же знаешь, я ревнив! — заявил Эспиноза и девушка рассмеялась.

Фостер вздохнул. Ну хоть пирожок вкусный. Теперь он понял, как здесь выживают с такой кормежкой. Питаются тем, что приносят городские. Те наверняка покупают продукты с кухни. Повара готовят дрянь, которую солдаты жрать не могут. Тогда местные тут как тут, со свежей домашней стряпнёй, продают солдатам еду с их же складов, только в готовом виде и с наценкой. Красота!

Поскорее бы убраться отсюда!

В