– Ты опоздал, – говорит она, стоя на крыльце, сложив руки на груди и сердито глядя на меня. Дьявол, не было печали.

– Запарка на работе, – отвечаю я, изображая фальшивую улыбку, и бегу к дому.

– На работе? Сейчас два часа дня, Гаррет. Ты работаешь в ночном клубе, так скажи мне, почему ты приехал только сейчас?

Вместо ответа я лишь улыбаюсь. Вряд ли она захочет услышать рассказ о том, как я провел последние двадцать четыре часа своей жизни, о двух телках, рядом с которыми проснулся… и чьих имен даже не помню. Да, я работал… около десяти часов назад. А все остальное назовем подработкой.

– Ты бы предпочла, чтобы я вообще не приезжал? – шучу я, но она не улыбается.

– У нее день рождения, Гаррет. Не ходи в дом, если собираешься вести себя так.

– Как именно? – огрызаюсь я.

– От тебя пахнет алкоголем. Твой костюм помят, и ты выглядишь так, будто не спал несколько дней.

– Спасибо, мам, – я улыбаюсь и наклоняюсь, чтобы поцеловать ее в щеку, но она отстраняется. – Я спал. Просто только что проснулся.

Она кладет руку мне на грудь и останавливает меня.

– Я серьезно, Гаррет. Поговори со мной.

– Я в порядке, – говорю в ответ, стараясь, чтобы мои слова прозвучали как можно убедительнее.

– Неправда, я же вижу.

– Мам, клянусь. Я просто много работаю, понимаешь? Все хорошо.

Мама вздыхает, а я открываю дверь и вхожу в ее дом… ее новый дом. Он в три раза больше, чем тот, в котором я вырос. С заднего двора доносится смех, а на обеденном столе лежит еда. Проходя мимо него, я беру чипсы и, зачерпнув немного соуса, направляюсь дальше, туда, где Пол сидит с кем-то из своих новых друзей, а их дети плещутся в бассейне.

На мне слишком много одежды. Смех стихает, и все поднимают на меня глаза. Мне здесь явно не место. С таким же успехом они могли бы написать это у меня на лбу, но, черт возьми, я здесь и не собираюсь никуда сваливать.

– Привет, Гаррет, – говорит Пол, нарушая молчание сердечным приветствием.

– Привет, Пол, – отвечаю я.

Его друзья все еще недовольно смотрят на меня. Я замечаю в бассейне блондинку с веснушками и брекетами. До этого она хихикала со своими подружками, но, завидев меня, мгновенно умолкла.

– С днем рождения, соплячка, – окликаю я ее, но Мия не отвечает.

Лишь смотрит на меня колючим взглядом. Ее глаза перескакивают на женщину рядом со мной, и я замечаю, как она переглядывается с мамой. Вижу натянутую улыбку.

Чувство, что здесь мне не рады, внезапно перестает быть смутным и тихим. Оно громкое и унизительное. Я поворачиваюсь спиной к враждебным взглядам и возвращаюсь в дом. По крайней мере, тарелки с угощениями меня не осудят. И стоит мне только покопаться в холодильнике, как я нахожу холодное пиво, кстати, дорогое.

– Спасибо, Пол, – тихо бормочу я себе под нос, открывая банку.

Они продолжают разговор снаружи, и я сбрасываю пиджак.

Я ем на кухне один, когда тринадцатилетняя дочь Пола находит меня.

– Какая муха тебя укусила? – с издевкой спрашивает Мия.

Она завернута в пляжное полотенце с тропическим орнаментом, ее светлые волосы все еще мокры и прилипли к голове.

– А тебя? – с ухмылкой парирую я.

– Ты даже не надел плавки на вечеринку у бассейна.

– Я не собираюсь плавать, я не ребенок.

– Зато ведешь себя как ребенок, – огрызается она в ответ, и я понимаю, что это она говорит из вредности.

Мия всегда так делает, когда мы вместе, и в принципе я могу ответить ей тем же, но сегодня я просто устал. И зол. И опустошен.

– Ты поменьше налегай на чипсы, – отвечаю я, наблюдая, как ее рука тянется за очередной горстью «Доритос».

Ничего умнее я сказать не мог, потому что придурок. Я мудак, а она просто милая девчушка, чья мать умерла, когда она была совсем маленькой, и которая уж точно ни у кого не просила себе такого чертова сводного брата.

В глубине души я ненавижу Мию по очень глупым причинам. Причинам, по которым лишь эгоцентричный, неорганизованный, инфантильный мужчина может ненавидеть маленькую девочку. Я не горжусь этим и не отрицаю того факта, что мудак с большой буквы.

– Да пошел ты, Гаррет, – бормочет Мия в ответ, бросая в меня пригоршню чипсов.

Я это заслужил. Она тут же выбегает из дома, зато в него заходит мама, явно услышав, что ее маленькую принцессу обидели.

– Из-за чего все это было? – спрашивает она.

– Она вела себя как маленькая сучка, – отвечаю я.

– Гаррет!

Голос мамы – слишком громкий и резкий, он звучит как предупреждение. Я зашел слишком далеко. Перешел границы приличий. Все на пределе, и по ее укоризненному взгляду я знаю: причиной тому я.

– Может, тебе просто уйти, – говорит мама, не в силах смотреть мне в глаза. – Все равно вечеринка вот-вот закончится.

Никто даже не оглянулся. Впрочем, и без того понятно: я порчу всем праздник. Не говоря ни слова, я разворачиваюсь на каблуках и вылетаю из кухни.

– Не переживай, мама. Не буду портить идеальный день твоей новой семьи.

– Перестань! – обрывает она меня. – Это гадко.

Уходя, я мельком вижу в черном экране телевизора свое отражение и понимаю, насколько же чужим здесь выгляжу. Я ходячее воплощение неудачника. Вся моя жизнь – бардак. И к этому меня привели все до единого решения, которые я принял.

– У тебя явно плохое настроение, – говорит она с чуть большей осторожностью, идя вместе со мной к входной двери.

Я усмехаюсь.

– Плохое настроение?

Плохое настроение. Черт, хотел бы я знать, что это такое. Чтобы мои приступы дурного настроя не были похожи на спирали размером с торнадо. Чтобы от плохого настроения можно было избавиться с помощью сна и горячей еды.

– Твоя жизнь сейчас просто прекрасна, и ты не хочешь, чтобы я был рядом. Я понял.

– Прекрати, – бормочет мама. – Это несправедливо.

– Согласен.

– Тебе пора повзрослеть, Гаррет. Тебе двадцать шесть. По отношению к Мии просто гнусно, что ты появился в таком виде.

– Наверное, лучше бы я вообще не приходил, да?

– Я бы никогда так не сказала, – возражает мама. – Я просто хочу, чтобы ты был счастлив, Гаррет.

Я вскидываю руки.

– Хотел бы я знать, каким образом, мама.

Краем глаза я вижу стоящую в дверном проеме блондинку. Она хмурится, глядя на меня, и по ее лицу текут слезы. Мия хочет, чтобы я ушел, я это вижу. Она предпочла бы, чтобы меня вообще не было в