и транспортировки материала. Лица комитета бледнели, а губы робко произносили, что «всего леса Тосканы не хватит на это дело»! Кроме подпорок основной проблемой оставалась статичность. Известные на тот момент конструкции куполов вызывали большие опасения. Тяжесть купола могла обрушить весь собор. На протяжении десятилетий разные архитекторы предлагали свои проекты. Может быть, сделать купол, который будет поддерживаться аркбутанами[95]? Вполне могло бы сработать, но загвоздка была в том, что подобные архитектурные элементы обожали на Севере Европы. Любили их в Германии, в Милане и во Франции — все три прекрасные государства, с которыми Флоренция периодически воевала и уж точно не хотела, чтобы «визитная карточка» города хоть в чем-то напоминала архитектуру соперников. Еще один вариант — сделать огромную насыпь из земли, чтобы избежать использования деревянных лесов. Учитывая размеры, насыпь должна была быть около 90 метров высотой. Кто-то из комитета пошутил, что в землю можно было бы замешать несколько монет. Так, после окончания стройки, бедняки города быстро бы вынесли всю землю из храма, в поисках монет. Смех смехом, но ни один проект так и не решал полностью всех проблем возведения купола. В 1418 году комитет объявляет о конкурсе на модель купола, победитель получит не только реализацию проекта, но и 200 золотых флоринов. Более чем достойная премия!

Брунеллески тут же засучивает рукава и начинает строить свою модель. Если вдруг кто-то из вас сейчас представил небольшой макет, вырезанный и склеенный из картона, какие часто можно увидеть в агентствах по недвижимости или в руках у студентов архитектурных академий, то вы не правы. Речь идет о настоящей стройке, в которой родится произведение искусства! Вместе с Брунеллески работало четыре каменщика, предоставленных самим комитетом, также подключается Донателло. Он подготовил деревянную часть макета. Расписывал и золотил макет художник Стефано дель Неро. В итоге модель Филиппо по размерам была как настоящее здание, на ее изготовление потребовалось 5000 кирпичей, ширина была более 2 метров, а высота достигала 4 метров, это позволило синьорам из комитета зайти в модель и оценить ее изнутри[96]. Потребовалось на возведение мини-купола 90 дней.

Неужели у комитета могли еще оставаться сомнения, кому присвоить победу и доверить самую важную стройку всей Флоренции? О да, и еще какие сомнения! Дело в том, что Брунеллески, в отличие от того же Гиберти, не обладал мастерством очаровывать членов комиссии. Напротив, на вопросы, касающиеся технической части, Брунеллески категорически отказывался отвечать. Вдобавок еще и грубил. После очередных бесплодных попыток добиться от Брунеллески объяснений и гарантий надежности его проекта дошло до такого скандала, что охрана буквально вынесла буянившего Филиппо из зала аудиенции и бросила его на обочине дороги. Теперь его называли «безумцем». Много лет спустя Брунеллески признался, что тот случай очень его унизил, и он боялся высовывать нос на улицу, чтобы не нарваться на насмешки языкастых горожан.

Комиссия решала целых два года, за это время Брунеллески успел получить несколько заказов и крепче встал на ноги в новом для себя звании — архитектор Флоренции. До сих пор не известно, что стало решающим фактором в выборе проекта Брунеллески. Джорджо Вазари в своем произведение «Жизнеописания наиболее знаменитых живописцев, ваятелей и зодчих» рассказывает забавную историю о яйце. Якобы на очередном заседании комитета и архитекторов все снова хотели добиться конкретики от Брунеллески. Тогда, хитро улыбаясь, Брунеллески достал из кармана куриное яйцо и сказал, что если кто-то сможет поставить его вертикально, тогда он раскроет все карты. Долго синьоры ломали голову, но вредное яйцо все падало и заваливалось набок. Видя, что дело идет уже к вечеру, а решения так и нет, Брунеллески взял яйцо, аккуратно подбил его донышко и поставил. Толпа начала роптать, мол: «Ой, да это же так просто! Так я тоже смог бы!». На что Брунеллески резонно заметил: «Если бы я вам рассказал, как собираюсь строить купол, то и это вы бы тоже смогли».

Конечно, остаются сомнения, что шутка с яйцом стала решающей в таком деликатном вопросе, но, как бы то ни было, в 1420 году комитет наконец-то был готов объявить победителей. Да, именно во множественном числе «победителей». Было решено, что нужно использовать проект Брунеллески, но работать он будет вместе с… Лоренцо Гиберти! Как говорится, от судьбы не уйдешь. На этот раз, в отличие от конкурса на ворота, Филиппо не мог позволить себе отказаться от столь дорогого его сердцу проекта, и, сжав до хруста свои кулаки, он кивает головой. Такое решение комитет объяснил недостаточной компетентностью Брунеллески в архитектуре. Хотя подождите, Гиберти и вовсе не был архитектором! Дело было явно нечисто и осталось на совести членов комиссии. Более того, никого так и не назвали победителем в конкурсе и не заплатили 200 флоринов. Филиппо и Лоренцо были назначены главными по стройке, а также к ним пристроили заместителей, на случай если кто-то из них скончается. Со стороны Гиберти назначили Джованни да Прато — синьора, который ненавидел Брунеллески до самых кончиков своих волос.

С самого начала стройки Джованни да Прато стал вмешиваться в проект Брунеллески, требуя внесения изменений. То нужно добавить больше окон, иначе церковь будет слишком мрачной, то расчеты Брунеллески ошибочны, поэтому все рухнет, нужно менять угол арок. Дойдет до того, что они начнут писать друг другу полные яда сонеты, в которых перейдут на личности. Например, в одном из них Джованни назвал Филиппо «бездонным кладезем невежества во тьме», а также «слабоумным». В свою очередь Брунеллески за словом в карман тоже не лез. Продлится эта вражда несколько лет, пока наконец-то Джованни не будет отдален от стройки. Непонимание некоторых идей и последующая их критика была обусловлена тем, что Брунеллески до последнего так и не раскрывал всех своих секретов. Рабочим он сообщал строго необходимое количество информации и расчетов, поэтому никто, кроме Филиппо, не имел представления о том, что и как нужно будет делать завтра. Такой подход помог Брунеллески избавиться от самой главной кости, которая застряла в его горле, — Лоренцо Гиберти.

Мало того, что Брунеллески не был признан официально победителем в конкурсе, так еще и Гиберти приставили к нему на ту же по уровню должность и на такую же зарплату в 36 золотых флоринов в год. Пока Гиберти делал вид, что работает, Брунеллески контролировал каждый шаг стройки, вплоть до проверки материалов. Кроме того, Филиппо столкнулся с проблемой несовершенства инструментов, используемых в строительстве. Поэтому очень скоро изобрел