Подход к конкурсу у них тоже был кардинально противоположный. Филиппо, не заботясь о мнении других по поводу его работы, закрывался в своей мастерской и никому ничего не показывал. Лоренцо же поступил более хитро, понимая, что хорошие связи очень часто оказываются чуть ли не решающим фактором. Поэтому пока Брунеллески подозрительно поглядывал за всеми ошивающимися около его мастерской, Гиберти приглашал всех посмотреть на труды своей деятельности. Дверь Лоренцо была не только открыта для всех, но он с неподдельным (возможно) интересом спрашивал мнения уважаемых синьоров и охотно следовал их советам в работе. Таким образом хитрец Гиберти расположил к себе половину Флоренции, в том числе и членов комиссии конкурса.

После проигрыша или выигрыша наполовину Брунеллески решил, что во Флоренции ему не место, а также не хотел больше заниматься ни ювелирным искусством, ни скульптурой. Он быстро собрал чемодан и отправился в Рим. Почему именно туда? Сегодня для нас Рим является метой для всех любителей истории, искусства и просто Италии. Но во времена Брунеллески Рим переживал не самый цветущий период, а скорее даже настоящий упадок, толком и не оправившись от эпидемии чумы, усугубившей другие проблемы города. Да, в Рим приезжали, но это были по большей части паломники. У некоторых из них в тканевой сумке через плечо лежал занимательный манускрипт «Mirabilia Urbis Romae», в переводе «Чудеса Рима». Это был своего рода средневековый путеводитель, в нем находился список церквей города и места, где путешественники могли найти мощи святых с описанием их чудотворной силы. Особенно такие путеводители стали пользоваться успехом, когда в XV веке Гуттенберг изобрел печатный станок и книга стала в разы доступнее. А мощей в Риме хватало. Палец Святого Фомы из Иерусалима, рука Святой Анны, мощи Святой Катерины из Сиены, и каждая из святынь помогала при какой-то определенной беде или просьбе.

Брунеллески же вовсе не интересовали святые мощи — в Рим он ехал за наследием Древнего Рима. А что делает путешествие еще более интересным? Конечно же, хорошая компания! Филиппо пригласил с собой начинающего скульптора Донателло, которому на тот момент было около 15–16 лет. Так два молодых человека, полные энтузиазма и любопытства, оказались в Вечном городе. Вскоре местные стали на них косо смотреть и старались держаться подальше от этой флорентийской парочки. Два друга день и ночь проводили среди развалин античных построек, а также бесстрашно ползали по древнеримским гробницам, которых тогда было огромное количество на въезде в город. «Что же они там ищут?», — с подозрением шептались римляне. За Донателло и Брунеллески закрепилось прозвище «расхитители гробниц» — жители Рима были уверены, что молодые люди столько времени тратят на поиски монет, каких-то языческих медальонов или амулетов. Вот это-то и пугало местных. Тогда люди с опаской относились ко всему, что находили в подобных местах, веря в проклятия, которыми «отравлены» эти предметы. Да и гнев Бога можно было легко накликать, если взять в руки языческий медальон. Лучше держаться от этих флорентийцев подальше — целее будешь. На самом же деле никакие монеты наших друзей не интересовали. Донателло жадно рассматривал античные бюсты и обломки статуй, стараясь понять, откуда в них столько гармонии. Что же конкретно искал Брунеллески, неизвестно. Возможно, он и сам этого не знал. Не знал, что искать, но знал для чего.

Вот уже больше века Флоренция подвергалась насмешкам со стороны всех городов, завидующих такому быстро богатеющему городу. В 1296 году, когда флорентийцы заложили первый камень для нового Кафедрального собора Санта-Мария-дель-Фьоре, они с уверенностью объявили, что это будет самый большой храм в мире. Время шло, один архитектор сменял другого, проект увеличивался, пока не дошел до мертвой точки. Стены храма были наконец-то достроены, но никто не знал, как закрыть свод над алтарем. Все конструкции куполов, известные мастерам того времени, были непригодны. Огромная дыра стала поводом для насмешек над Флоренцией. Филиппо Брунеллески жил буквально за углом от Соборной площади. Сколько раз, выходя из дома, он бросал взгляд на недостроенный собор! В какой-то момент в его сердце зародилась мечта: «А почему бы мне не стать тем, кто подарит Флоренции купол?» В Риме Брунеллески много времени проводил за изучением античных колон: какие были соотношения пропорций высоты и диаметра, расстояния между ними, как древние римляне вычерчивали окружности своих арок, чем для этого руководствовались. И, конечно, очень много времени он проводил в Пантеоне, подробно рассматривая его купол. Свои открытия и мысли Филиппо записывал на помятые листы бумаги, но делал это, используя шифр, чтобы никто не мог разобраться в его записях. Во времена, когда не существовало возможности защитить свои авторские права, а шпионы и охотники за идеями сновали туда-сюда, многие творцы прибегали к этому методу.

Пантеон не мог не впечатлить Брунеллески, ведь масштаб его купола не только поражал воображение, но и вселял надежду. Значит, есть способ, есть секрет, который позволяет возводить такие конструкции! Пока Филиппо пытался представить, как мыслили античные архитекторы, местные, недолго думая, прозвали Пантеон «домом демонов», будучи уверенными, что данная конструкция не могла быть создана человеческими руками. Явно не обошлось без нечистой силы. Когда римские каникулы подошли к концу, оба друга вернулись во Флоренцию не с пустыми руками, а с бесценным опытом, который пришло время применить на родной земле.

В 1413 году Брунеллески открывает линейную перспективу, о которой знали в античности, но забыли с наступлением христианства. Это станет первым знаковым моментом в его карьере и важной ступенью развития эпохи Возрождения. Теперь каждый уважаемый себя художник постигает секрет перспективы и фрески с полотнами заселяет идеально выстроенная архитектура. Кроме этого, Филиппо немного занимается скульптурой, пока не наступает момент, которого он выжидал несколько лет.

Наконец-то комитет по строительству Кафедрального собора решил, что дальше игнорировать проблему купола невозможно. Все-таки во Флоренцию приезжают уважаемые люди со всего мира, а тут эта дыра — как дыра в сердце. Что же случилось, в чем была основная проблема возведения купола? В то время купола привыкли строить, используя деревянные леса, которые поддерживали всю конструкцию до момента, пока она не затвердеет. Так как купол собора предполагался огромных размеров, комитет по строительству смутно представлял себе, откуда в принципе можно будет достать столько годной древесины и во сколько все это обойдется, еще и с учетом