Девушка закивала.

– Иди.

И она пошла.

Какое-то время Бек-Назаров стоял в яростном оцепенении, ступоре и необъяснимой растерянности. Невозможность, сюрреализм произошедшего никак не совпадали с реальностью.

Завибрировал сотовый. На оранжевом экране «Сименса» высветилось имя «Аля». Он уцепился за него как за соломинку.

– Аля!

– Денис, я тут, в зале! – весёлый и беззаботный голос болью отдавал в висок.

– Сейчас выйду в фойе.

– Я думала зайти за сцену.

– Нет. Встретимся в фойе. – Перевёл дух, добавил сквозь зубы: – Пожалуйста.

24

На выходе Бека поймал Андрей. Что-то возбуждённо говорил. Слова Эльдарона упорно не складывались в предложения. Денис молча кивнул непонятно на что и продолжил пробираться через дебри закулисья.

Казалось, целую вечность бесцельно плутал по коридорам, несколько раз забредал в тупик. Вонючая темнота древнего «Калинина» успокоиться не помогала.

«Где я проморгал? Что упустил? Почему?» – собственные мысли казались пространными и хаотичными.

Выйдя на слепящий свет огромного холла дома культуры, парень с трудом сфокусировал взгляд. Сразу, практически мгновенно, упёрся им в стоящего у колонны АраГора. И Алю. Рядом с ним Алю.

В голове как будто прояснилось. Бек танком попёр туда. С твёрдым намерением впечатать Артёма в первую подвернувшуюся стену и с особым удовольствием раскроить его пустой череп. На мелкие мокрые куски. Но прямо перед ним выросли Михей и Торин. Сами того не зная, музыканты спасли барабанщику жизнь. И гитаристу заодно: тюрьма – грустное и неприятное место.

Обычно вежливый и сдержанный, Бек-Назаров коротко и глухо рявкнул:

– Отошли!

– Здравствуй, Денис! Ты в порядке? Там что-то не так? – поинтересовался удивлённый Дима.

– Где? – Простой вопрос сбил с толку. Бек всё равно что очнулся, даже обмяк немного.

– Ну, у ребят. Ты же от них? Как на пожар! Может, нужно что? Кому-то плохо? Скорую? – не отступал вокалист.

– Чем помочь? – включился Михей.

Ещё несколько секунд Ден дышал, как загнанный зверь в клетке. Готов был прорываться без объяснений и лишних разговоров. Алин крик привёл его в чувства.

«Не надо ей видеть всего этого. Подумает ещё, что я ревнивый псих, и сбежит. Посвящать её в эту историю тем более не надо. Не сломает, нет, она у меня сильная девочка, даже слишком. Но послевкусие останется навсегда».

И только потом до него дошло, о чём кричала девушка.

– Трахаться, встречаться за деньги – не игра? А что тогда? – собрал по кускам и обрывкам фразу Денис.

Ещё мгновение медлил. Шумно вздохнул. Выдохнул с трудом. Буркнул Диме и Михею:

– Сейчас поможете. Не дайте убить.

Протиснулся плечом между парнями и только на подходе к Але и её бывшему краем глаза зацепился за Михалыча, стоявшего у гардероба, метрах в трёх от злосчастной колонны.

Аля

86

«Не то чтобы очень хотелось послушать „Страмослябов“. Пока Денис там играл, ещё прокатывало, а без него всякий смысл потерялся. Но сама атмосфера живого выступления перед толпой народу завораживает, заводит, заряжает адреналином. Как будто хорошенько накатила. Интересный эффект. Начало теперь точно придётся пропустить.

С какого перепугу Беку понадобилось вытаскивать меня из зала? Может, Лой опять что-нибудь сальное брякнул? Или Князь неудачно и невовремя нарисовался? И теперь Дену надо непременно убедиться, что я в порядке, или настойчиво рекомендовать не ходить за сцену, чтобы не встречаться с идиотами? Теперь стою, жду в фойе, как куст в пустыне. Народ весь там: копошится, шумит, разгуливается, скандирует».

– Алла! Привет!

«Что за?.. Нет! Пусть мне послышалось! Какого хрена Артём тут делает? Его только не хватало. Не было печали, блин».

– Что надо?

«Тело предательски трясётся. Не видела мудака со встречи в том грёбаном дворе».

– Я так рад, что ты здесь! Мне нужно было тебя увидеть, поговорить, извиниться…

– За что именно извиниться? Там прям куча вариантов?

– За всё. За глупость, сам не понимал, что творю… Испугался. Испугался своих чувств, ощущений… Понял, что… что недотягиваю… До тебя…

– Враньё! А знаешь, что самое забавное и отвратительное? Что это – враньё от первого до последнего слова!

«Тошнить начинает. Противно слушать эту Чушь Петровну! И так обидно… Почему? За что? Что я ему сделала?»

– Зачем ты так? Не могу не думать о тебе тогда по утрам, забыть не получается. Хотел, пробовал, пытался глушить… Никак…

«От мягкого виноватого тона всё наизнанку выворачивается… Вспомни всё дерьмо! Он гад ползучий!»

– Конечно, не можешь забыть! До сих пор подробности обсасываете с Лоем и Женько́м, да? Как здорово сработал? Имитируешь любовь великолепно! Браво! Зрители аплодируют… аплодируют… кончили аплодировать!

– Не понимаю… О чём ты сейчас вообще? Для меня, может, всё серьёзно… Впервые за долгое время чувствую что-то… Ты меня вытащила, просто вытащила… из жуткой депрессии! Распинаюсь, ною стою… как мальчишка! Я был в страшном, убитом состоянии, не соображал ни хрена: ни когда морозился, ни когда тебя отпускал…

– Да неужели? Что-то ещё? А то как-то не сходится… Чего никак в толк не возьму: на фига тебе вшивая сотня баксов, если так усердно, не покладая рук, бесконечно работаешь? Или это новый способ бабки заколачивать, чтобы в «Сатурне» не торчать? Много клиентов уже набрал? Разоришься! Где целок брать будешь в наше сексуально просвещённое время?

«Вот, сказала. И… ноль реакции, бровью не повёл».

– Я хотел тебе всё рассказать… Для меня теперь это не игра… Всё изменилось, когда…

– Трахаться, встречаться с девушкой за деньги – не игра? А что тогда?

«Ору на весь ДК уже! Какого хрена он несёт? Наглая рожа… Только вот мне не мерзко на него смотреть, скорее возбуждает… И это ещё больше бесит!»

– Испорченность, глупость, гниль…

«Почему на вопрос отвечает голос Дениса? Это в моей башке проблески разума так теперь звучат?»

– Я долго, прости.

«Поворачиваю голову. Бек стоит сзади справа. Холодный. Спокойный. Ещё чуть дальше – Торин, Михей и Михалыч. Как я могла их сразу не заметить? Давно Бек здесь? Что именно он успел услышать?»

– Ден, я пыталась тебе сказать. Там, на канале. Ты не хотел… не дал мне…

– Потом.

«Ещё спокойнее, медленнее – слишком медленно – и членораздельно прервал Денис. Вклинился между мной и мудаком.

Артём смотрит не мигая. Ни грамма стеснения. Вся нежность во взгляде испарилась. Даже насмешка на роже вылезла».

– Так вот оно чё… Кем меня заменили… Это не я виноват, получается? Пытался тебя вернуть, писал, звонил… А всё, не нужен… Следующий? Класс… Сердце красавицы склонно… Ха-ха… Легко переключилась, да? Я, дура-а-а-ак, хотел сохранить отношения.

«Что за бред он несёт? Реально придурок! Сориентировался? Так быстро не мог!»

– Я прекрасно понимаю, что, даже если прямо здесь тебя убью, как бы мне ни хотелось втоптать в пол твою отвратительную глумливую рожу, – это случившегося не изменит и не исправит. Бывшее нельзя сделать не бывшим, – тихо, уверенно, монотонно произнёс Ден. – Глупость всегда только добавляет проблем, всё усложняет, портит жизнь. С Али хватит. Обойдёшься. Но… таких сволочей надо истреблять. Как вид!

Помолчал, потом продолжил:

– Ты продашь свою долю в базе мне. И никогда там больше не появишься.

– С чего бы? Мы с Дедом её вместе строили! Гараж покупали пополам! – желчно выплюнул Артём.

– Обсуждать инструментарий бессмысленно. Сдаёте неофициально, без договоров аренды, с нарушением противопожарной безопасности – закроют. На штрафах разоритесь. Папа наругает опять же. А Мише надо на что-то пить. Да? – обратился уже к Михалычу.

«Деловой, блин! Кворум собрали, мать их. Торгуются, дойную корову делят. Бесят все».

– Чувак, не горячись. Давай обсудим? – вклинился тощий гитарист.

– Нет. Это ещё не всё, – опять Артёму прохрипел Бек. – Увижу, услышу, узнаю, что смотрел в Алину сторону, имя произносил – сотру. С лица земли сотру. Как не было.

«Вот теперь озверел! Знаю, чувствую Бек-Назарова, ощущаю, как подбирается ярость».

– Ден, пошли! Пожалуйста. Мне плохо.

«Единственный способ это остановить. Не могу больше… Бек закрыл глаза, дёрнул подбородком. Сглотнул. Челюсти сжаты… Как зубы не крошатся?»

– Ересь! Не твоё дело! Кто ты такой вообще? Откуда вылез?

«АраГор совсем псих? Ещё лыбится.

…Дальше было быстро. Денис дёрнулся. Его успели схватить