Шрифт:
Закладка:
Степан Сальников, больше известный среди близких как Чабан, уроженец поселка Авнепорог, поступил на службу в береговую охрану в 1998 году. Надежный и суровый товарищ, он всегда оставался верен принципам государственной службы…»
(продолжение на стр. 5)
2
Из газеты «Кемский городовой», пятница, 28 апреля (страница 7).
«Вчера, незадолго до полуночи, в многоэтажном доме № 54 по улице Южная вспыхнул пожар. Около 50 жильцов дома по указанному адресу, из третьего и смежных с ним подъездов, были в срочном порядке эвакуированы. Жертвой огня стала тридцативосьмилетняя хозяйка квартиры. Ее личность установлена. По предварительной информации отделения МЧС РФ Кемского и Лоухского районов, больше никто не пострадал.
Причины пожара выясняются. Рассматривается версия воспламенения обветшавшей коммуникации».
3
Огни Кеми, так похожие на зеленые и красные леденцы, остались позади, и Степан неожиданно ощутил, что проголодался. В животе словно завелся раздраженный енот, постукивавший от скуки по ребрам. По правую руку багровым светилось море. Несмотря на приличную скорость кроссовера, оно все равно казалось застывшим и неподвижным. И где-то там, среди волн, торчал странный кусок суши с не менее странным названием.
– Сирены Амая, чтоб их, – пробормотал Степан.
До Корга, где жили торфяники, разрабатывавшие ближайшее болото, оставалось не более десяти километров по Рабочеостровскому шоссе. Делать там особо было нечего, впрочем, кое-что в Корге было нужно позарез.
Торфяники использовали вертолет, чтобы облетать границы осушаемого болота, иначе торфа не видать им, как своих ушей. Иногда они вусмерть надирались и тогда поднимали вертолет в воздух лишь для того, чтобы с высоты проблеваться на бесконечные просторы мира. Степан знал об этом от Уса. Да и как не знать, когда родной брат Уса, Мирон Ус-младший, руководил этим бардаком вот уже второй год?
План прост. Первое – долететь на «одолженном» вертолете до Сирен Амая. Второе – найти недотеп из «Архипелага» и передать им два комплекта спутниковой связи, которые сейчас лежали в багажнике машины. И третье – хорошенько наорать на всех. Можно даже сорвать голос. Почему бы и нет? Хороший план. Очень.
Только Степан с холодком в животе понимал, что такому не бывать. Его воображение рисовало образы обмякших и безжизненных тел группы «Архипелаг». Причина смерти – вооруженные битами и баграми контрабандисты-социопаты, которых покрывала Жгилева на пару с прилизанным дружком.
И все же это было странно. К чему столько усилий, чтобы придумать и зарегистрировать то нелепое свидетельство? Придурки, промышлявшие контрабандой, могли запросто изобразить поющих цыган, уплывающих на конях в закат! И прости-прощай.
В зеркалах машины отразились огни фар, и Степан чуть отвел голову вбок и прищурился, чтобы его не слепило. Какой-то идиот на фуре ехал с включенным дальним светом, добавив к нему до кучи работавшие противотуманные фары.
Оглядевшись, Степан убедился, что тумана поблизости не наблюдалось, как и острой необходимости выжигать сетчатку водителю впереди едущей машины, то есть ему. По левую руку вдали тянулись бурые островки прошлогодней травы, взятые топью в жидкий, туманный плен. Но до этого лысеющего болота было не меньше полукилометра, как и до его дымной вуали.
Степан, морщась, взглянул в салонное зеркало заднего вида:
– Что же ты делаешь, кретин?
«Еще не понял? Слеплю тебя, недоумок», – словно говорили приближавшиеся фары.
Не имея сил бороться с этим идиотизмом, Степан съехал на обочину, намереваясь пропустить фуру. Остановился аккурат перед черно-белыми перилами, обозначавшими мост через реку. На глаза попался указатель с надписью «Р. Бабручей». Речушка едва заметно серебрилась в сумерках. Отсюда до Корга было рукой подать.
Фура стремительно приближалась, и ее водитель будто решил поддать газу. Большегруз затрясся, разрастаясь в размерах. На обтекателе кабины угадывалось изображение пляшущего лепрекона.
«Спешит, – подумал Степан, беря смартфон. – Может, жена рожает… ему мозги».
Усов ответил почти сразу.
– Ради бога, Чабан, уймись, – сказал он без каких-либо предисловий. – Поезжай домой, умоляю. И прикупи себе чего-нибудь выпить. Я угощаю.
Брови Степана поднялись. «Поезжай домой»? И это он слышит от человека, с которым съел не один пуд соли? Первым порывом было желание обозвать Уса продажной кобылкой, которую хорошенько пришпорили. Но вновь ударивший по глазам свет фар не дал высказать намечавшуюся грубость.
– Даже не знаю, как реагировать на это, Мирослав, – очень медленно проговорил Степан, тщательно подбирая слова. – Вертолет готов?
– Господи, ты что, совсем ни черта не соображаешь? Хочешь до победного оставаться пастухом, да? Ну, скажи мне! Да? Хочешь? Боже. Знаешь, это твое дело, понял? А у меня и своих забот по горло. Я тебе не лопата, чтобы вечно убирать за тобой дерьмо! Хоть это ты усек, говнюк? Катись к черту!
Разговор оборвался, закончился странной ссорой, и одновременно с этим в жизнь Степана ворвался мощный гудок фуры.
Большегрузная махина на полной скорости пролетела мимо, заставив кроссовер закачаться. Фура с ревом удалялась, вихляя задом и яростно сверкая габаритными огнями.
– Сука, в любое другое время… – прошептал Степан, но так и не закончил фразы.
Он был зол, напуган и обижен. Злость нередко возникала в палитре его настроения, и в этом, в сущности, не было ничего удивительного для его мировоззрения и должности, а вот испуг и обида были редкими гостями. Испуг вызвала фура, а обиду, по-настоящему мальчишескую, на дружка, породил разговор с ним.
Степан вырулил на дорогу и отправился в Корг, молясь, чтобы водителю фуры не приспичило где-нибудь остановиться, иначе в путь он тронется весело насвистывая сквозь новые щели в зубах.
Через три с половиной минуты «Аркана» вкатила в поселок торфяников. Степан прекрасно знал, куда ехать, потому что сам не единожды участвовал в орошении местных болот плохо переваренной закуской из-за чрезмерно выпитого спиртного.
4
Вертолет, элегантная машина с желтыми, белыми и синими полосками, стоял на посадочной площадке. Кабина пустовала, хотя Степан настоял на том, чтобы транспорт был готов к отлету, когда он появится.
Степан забрал из багажника походную сумку и, закинув ее на плечо, потащил к вертолету. Пройти нужно было метров двадцать от силы. Внезапно он ощутил тягучий страх.
Почему вокруг никого нет?
Вертолетная площадка находилась на отшибе поселка, но здесь всегда дежурили несколько человек. Тот же Габьев души в вертушке не чаял. Ну и в выпивке тоже, надо признать.
– Мирон! Эй! – позвал Степан, оглядываясь. Внутренне посетовал, что родители Усовых дали братьям такие схожие имена: Мирослав и Мирон. Будто мира хотели пожелать. – Не вынуждай меня стрелять
