— Что случилось, дорогая?

На мгновение Мими не соизволила ответить. Напряжение заполнило офис в наступившей паузе, и Кочин напряг каждую мышцу своих плеч. Если доктор Санто увидит их тени под столом, если обойдет офис, Нхика задумалась, что они будут делать тогда — не имея другого оружия, воспользуются ли они своим целительством сердца, чтобы совершить богохульный акт? Если Мими выдаст их, будет ли у них шанс?

В продолжающейся тишине Нхика гадала, будет ли Мими настолько мстительной, чтобы выдать их здесь, пока они на её милости.

— Я просто испугалась, — продолжила Мими, и лед сковал легкие Нхики.

— Чего испугалась?

Сердце Нхики стучало так громко, что трудно было что-либо услышать, но её уши напряглись, чтобы уловить ответ Мими.

Наконец, она сказала:

— Испугалась, что человек в лисьей маске может быть кем-то знакомым, ближе чем мы думаем.

Если лицо доктора Санто что-то и выражало, Нхика не могла этого увидеть из-за стола. Его тон был ровным, когда он сказал:

— Восстановление Хендона ещё не завершено — его память не такая надёжная, как мы надеялись. Вся эта история с лисьей маской может быть просто иллюзией. — Он подошел ближе; половицы скрипели под его весом. — Перестань плакать, Мими. Я не позволю, чтобы с вами троими что-то случилось.

Даже сейчас, зная правду, его уверения звучали так искренне, что Нхика инстинктивно почувствовала тепло, пока не вспомнила, что это лишь маска.

— Мы знаем, дядя Шон. С нами все будет хорошо, — сказал Андао примирительным тоном, хотя его голос дрожал; он не был хорош в лжи. — Что привело вас сюда?

Доктор Санто захлопал в ладоши.

— Просто хотел сказать, что закончил с физиотерапией Хендона. Его здоровье по-прежнему очень слабое и нестабильное. Он отправился спать — лучше не беспокоить его.

— Ладно, дядя Шон, — сказала Мими, через силу, но нашла в себе силы поблагодарить его.

Шорох шагов обозначил выход доктора Санто. Только когда Нхика услышала, как дверь кабинета закрылась, она позволила себе сделать первый полноценный вдох. Она обменялась взглядом с Кочином, увидев в его расслабившихся плечах такое же облегчение.

— Он ушел, — сказал Андао, и он казался так же испуган, как и она. Когда Нхика вышла из-за стола, она увидела у Мими новые слезы в глазах.

— Он лгал мне? — спросила она тихим голосом — вопрос не предназначался никому из присутствующих. — Он не мог бы так поступить, не правда ли?

Кочина беспокоило другое, он щелкал пальцем по подбородку.

— Он не должен был делать визит на дом в это время. Это не было в его расписании.

Уловив смысл его слов, глаза Нхики вспыхнули, и она взглянула на Трина и братьев и сестру.

— Он знал, что я ушла?

— Он спрашивал. Мы сказали ему, что ты уехала, — ответил Андао, выглядя неуверенно. — Что не так?

Визит, который не будет задокументирован, сразу после того, как Нхика уехала… Не оставлять свидетелей — но Кочин оставил.

— Хендон…

Брат, сестра и Трин обменялись недоверчивыми взглядами, никто из них не смог придумать ответ. Она не стала ждать. Нхика протолкнулась мимо них, бросив короткий взгляд в коридор, чтобы проверить, нет ли доктора Санто, прежде чем устремиться к спальне Хендона.

Эта комната тронула струны памяти Нхики; сегодня шторы были задернуты, и все светильники приглушены, как будто чтобы ничего не заметил персонал. Как сказал доктор Санто, Хендон лежал под одеялом, которое скрывало всё, кроме его головы и шеи.

К тому времени, как остальные добрались до комнаты, она уже была у его постели, держа два пальца на его шее.

Пульс. Он был жив. Она выдохнула с облегчением, осознав, что её подозрения могли быть беспочвенны-

— пока не посмотрела на его грудь, зажатую под тугими складками одеяла. Там не было никакого движения, никакого подъема и опускания.

Хендон не дышал.

Глава 22

— Одеяло. Снимите его, — приказала она Мими, Андао, кому угодно. Трин и остальные стояли в оцепенении, словно ещё не осознавая причины её растущей тревоги. Кочин был тем, кто бросился в действие, отдернув плотно натянутое одеяло и обнажив грудь Хендона.

Тем не менее, он не дышал. Не дожидаясь разрешения от брата и сестры, Нхика положила ладонь на его обнажённый лоб и принялась исцелять.

Тошнота была основным ощущением, затопившим всё остальное. Она испытывала нечто подобное у пациентов, принимающих лекарственные препараты, но никогда столь сильно. Отдалённо она ощущала стеснение в его груди и онемение в конечностях. Когда она попыталась пропустить электричество через его неподвижную диафрагму, она обнаружила, что не может — мышца была неподвижна, как камень. Нхика отдернула руку, охваченная тошнотой

— Что происходит? — в панике спросила Мими.

— Он не дышит, — ответил Кочин, пока Нхика приходила в себя.

Она сглотнула кислоту в горле. — В нем какой-то наркотик. Я не знаю, как целить через это. — Её слова были быстрыми и в панике.

— Позволь мне помочь, — предложил Кочин, протягивая руку к Хендону в жесте целительства.

— Нет! — вскрикнула Мими, ожившая с внезапной яростью. — Не трогай его.

— Мими… — начал Андао, но она заставила его замолчать одним взглядом.

— У нас нет времени, — настаивала Нхика, говоря сквозь ядовитый взгляд Мими. — У Хендона нет времени. Он не дышит, и доктор Санто был последним, кто его видел. Если ты когда-либо доверяла мне, пожалуйста, пусть это будет сейчас.

— Я… — После всей своей прежней смелости Мими стояла ошеломлённая. В конце концов, её рот закрылся без ответа, и она выглядела такой юнной и неуверенной, снова столкнувшись с перспективой смерти.

— Пожалуйста, спаси его, Нхика, — сказала Трин за неё, и Мими больше не пыталась их остановить.

Нхика умоляюще посмотрела на Кочина. — Я не могу сделать это одна, — сказала она. Не без траты времени, которого у Хендона не было.

Кочин сжал челюсть в знак понимания, последний раз взглянув на Конгми, прежде чем подойти к Хендону — не ища прощения или разрешения, а просто сотрудничество. Вместе они начали целительство.

Тошнота вернулась, но теперь она не была такой изнуряющей, так как она ожидала её. Она устремилась к его лёгким, увлекая за собой энергию Кочина. Там она оставила его с отчаянной резкостью, показывая ему непокорную диафрагму с надеждой, что он сможет сделать что-нибудь, что угодно.

Его прикосновение не было таким разбросанным или встревоженным. Как если бы он взял её за руку, Нхика почувствовала, как его энергия направляет её через диафрагму. Она видела наркотик внутри, медленное море токсинов. Она наблюдала, как он рассеялся под его энергией, тошнота утихла, и электрическая сила вернулась к дремлющей