«Кадзии Манако обвиняют в трех убийствах, и она еще позволяет себе сарказм», — подумала Рика чуть ли не с омерзением.

— Я все равно люблю Рэйко, — сказала она. — Да, порой моя подруга ведет себя странно, даже эгоистично. Бывает, я на нее злюсь, но мне хорошо рядом с ней.

— Хорошо? — Манако перекатила слово на языке, точно леденец, с таким видом, словно слышала его впервые. — Хорошо… — еще раз пробормотала она. Не знает, что ответить?

— Да, хорошо. Проводить время с друзьями, болтать обо всем — это очень хорошо. А вот вы так и не смогли завести друзей. Думаю, не из-за вашего характера и отношения к жизни, а попросту потому, что людям было скучно с вами.

— Скучно?.. Да что вы несете! Сидите тут каждый раз и слушаете меня, раскрыв рот! — Во взгляде Манако мелькнуло то ли удивление, то ли растерянность.

— Да, верно, поначалу так и было. Но постепенно я поняла. Все, что вы говорите, нисколько не оригинально. Вы излагаете взгляды, либо почерпнутые из книг, либо услышанные в телевизоре или еще где-то. У вас хорошо подвешен язык, и ваши речи звучат гладко, я бы даже сказала — убедительно. Убедительно для тех, кто мало читает. Но в кругу образованных людей вашим кругозором никого не удивить. Это и не кругозор вовсе.

— Неправда! — воскликнула Манако. — Просто дело в том, что женщины не терпят рядом с собой соперниц, которые в чем-то превосходят их. Это доставляет им дискомфорт. Вы разве не знали?

Рика заметила, что Манако давит на то же, на что давил Китамура в недавнем разговоре. Китамура так и не смог заполучить информаторов, а Манако — друзей. Поэтому все их утверждения — пусты. От зависти, как говорят дети. И нет никакой нужды принимать близко к сердцу их слова, переживать из-за них.

— Нет ли у вас догадок о том, где сейчас может быть Рэйко? — спросила она.

На губы Манако вернулась слащавая улыбка. Вопрос Рики она проигнорировала — только слегка причмокнула, и Рика прочитала на ее лице наслаждение. Сердце сковало страхом. Нет, едва ли… Может, Манако и способна отнять жизнь даже отсюда, не запачкав руки, но умная и собранная Рэйко никак не могла попасться в ловушку этой женщины.

— Готова признать, что я увлеклась вами, — тихо сказала Рика. — Но мне кажется, что Рэйко… что мы с Рэйко. Со всеми нашими тревогами и недостатками мы все равно куда сильнее вас.

— Сильнее? Это вы-то?

Кадзии вперилась в нее взглядом, вздернув подбородок. На губах ее все еще играла легкая улыбка.

— До поездки в Ниигату я страшилась вас. Но теперь поняла, что это глупо. Вы ведь не какой-то монстр, как окрестило вас общество, а обычный человек. Чего вас бояться?

— Что за дерзость? А ведь я могу пересмотреть свое решение — и никакого интервью вы от меня не получите. — Голос Манако начал подрагивать.

— Ну и пусть. Что тут поделаешь, — пожала плечами Рика.

Взгляд Кадзии застыл, приоткрытый рот замер — казалось, вот-вот слюна закапает. Кончики полных белых пальцев нервно подергивались.

— Если я буду все время идти у вас на поводу, то смогу лишь передать историю, что вы нарисовали в своем воображении. Кому будет интересен такой материал?

— Вот потому-то я терпеть не могу женщин-журналисток! — взвилась Манако. — Они слишком эмоциональные, истеричные и бесхребетные — никакого профессионализма! Довольно с меня! Я отказываюсь от интервью!

При виде раскрасневшейся, гневно раздувающей ноздри женщины в сердце Рики ничего не дрогнуло — она сама удивилась своему спокойствию.

— Ваше право, — ответила она. — Я работаю на постоянную ставку, поэтому, даже если не смогу взять интервью, работу не потеряю. А вот ваши потери действительно будут серьезными. Образно выражаясь, вы снова вернетесь в те времена в Агано, когда на вас никто не обращал внимания.

Рика совершенно точно увидела, как лопается тонкая кожица темного винограда, на который так походили глаза Кадзии. Засверкала нежная зеленая мякоть, пропитанная соком. Еще немного, совсем чуть-чуть, — и капли сока побегут сквозь трещины. Кажется, она сумела перехватить инициативу у этой особы. Теперь главное — не спешить.

— До встречи с тем мужчиной, вероятно, первым для вас, вы ведь не готовили. Но ели всегда охотно.

Каждый раз, когда Манако ударялась в воспоминания о малой родине, она говорила о кафе и ресторанах. Не факт, что она в них была, но представления юной Манако о «красивой жизни» формировались именно под воздействием вкусной и обильной еды. Это было частью того, что она недополучила в детстве.

— Знаете, после поездки в Ниигату мне стало вас жаль. Если бы у вас был близкий человек, как у меня Рэйко… Неважно, какого пола… Просто кто-то, кому можно открыть душу, ваша жизнь могла бы сложиться иначе. Вам бы не пришлось самостоятельно справляться со всеми проблемами и сжигать за собой мосты. Пожалуй, оступись я однажды, я могла бы стать такой, как вы.

Чутье журналиста подсказывало Рике: сейчас она непременно получит ответ. Впервые с начала встречи она заглянула собеседнице в глаза и спросила:

— Скажите, где сейчас Саяма Рэйко?

10

22 февраля

Рё в последнее время полюбил сакэ. По его словам, распробовал на вечерних посиделках с коллегами.

Попрощавшись с Рикой, я забрала вещи из камеры хранения и долго бродила по вокзальным лавочкам со всякой всячиной, хотя и не планировала ничего покупать. Просто коротала время до отправления синкансэна в Канадзаву. Я не собиралась ни гулять по Ниигате, ни тем паче встречаться с родителями, как сказала Рике. Да, я еду в Канадзаву, но цель у меня другая. Покончу с ней — вернусь в Токио, а оттуда двинусь в Кавасаки.

Таща за собой чемодан на колесиках, я спустилась к платформам. Поезд как раз выплыл из снежной пелены — точно по расписанию.

Перед тем как зайти в вагон, я достала из кармана телефон и выключила его. Мне звонят только Рика и Рё, но я не хочу, чтобы они сейчас бередили душу и спутывали мои планы. Это займет всего несколько дней — потом извинюсь и совру, что сломала или потеряла телефон. А пока что для себя я купила новый телефон — его и буду использовать.

Без чехла металлический корпус моего нового телефона совсем заледенел. Из глубины темного экрана на меня смотрело мое собственное бледное лицо.

Я села на свое место в поезде и проверила почту