Он, черт возьми, не простил бы проныру, который изгнал молодую, растерянную самку. Клянусь Богом, он жалел, что его не было там, чтобы защитить ее. Защитить ее, даже если для этого придется три года прожить в глуши.

Ему все еще было трудно поверить, что она выжила.

Но она справилась. И у него было чувство, что она стала сильнее после этого испытания. У нее была… гармония… ее. Да, она беспокоилась о том, что подумают другие, но у нее также были твердые ценности, которые не поколеблет ничье мнение.

Чем дольше он узнавал ее, тем больше уважал. И не только.

Когда она выключила воду, Райдер поднял ее на коврик и положил ее руки на поручень рядом с душем. Он начал вытирать ее пушистым полотенцем.

— Я могу сама это сделать. — Она попыталась забрать у него полотенце.

— Медвежонок, ты сосредоточься на том, чтобы не опираться на ногу. — Он погладил ее по спине, ее сладко округлой попке и длинным соблазнительным ногам. Обошел спереди, осторожно по ее больной ноге, и вверх по бедрам. Он насухо вытер ее лобок, мягкий живот и полные груди.

Уловив запах ее интереса, его желание возросло. Все в нем жаждало отбросить полотенце и ласкать, и лизать, и…

Нет, с нее хватит. И пусть аромат ее желания обжигал его кровь, еще больше потрясений сейчас не пойдет ей на пользу.

Он мог подождать. Для этой женщины он проявит бесконечное терпение.

Бросив полотенце в корзину, он помог ей надеть коричневый халат Бена. Её маленькое тело утонуло в нём, и когда он закатал рукава, она посмотрела на него снизу вверх. Ее нижняя губа задрожала.

— Спасибо, Райдер.

С болью в сердце он провел пальцем под ее все еще опухшими глазами. Что — то еще было не так? Не в силах сдержаться, он притянул ее к себе.

— Медвежонок, чем я могу помочь?

Без всяких колебаний она прильнула к нему. Доверительно. Она доверяла ему. Благодарность за подарок переполняла его.

— Со мной все в порядке. Правда. — Она потерлась лбом о его плечо, как это делала Минетта, когда уставала. — Мне просто нужно хорошенько выплакаться. Это женское дело.

Женевьева никогда не плакала, если у нее не было зрителей… или если ей что — то нужно.

Эмма…

Она стала гораздо большим, чем просто женщиной, с которой он хотел спариться. Он заботился… по — настоящему заботился о ней. Беспокоился о ней. Он знал ее лучше, чем любую другую женщину, и все же, все же в ней были скрытые глубины, которые он не обнаружил. Разве дружба преграждает путь к истинной паре?

— Все в порядке. — Он поцеловал ее в макушку, как своего детеныша. — Я слышал, что вы, чертовы самки, любите шоколад. Я приготовлю тебе чашку какао.

То, как она смеялась, нанося ему символический удар, согрело его изнутри.

Глава 22

Развлекая толпу в таверне и отвечая на вопросы после выступления, Эмма расслабилась на кухне и наслаждалась легким Рислингом, который принес ей Калум. В воздухе витал аромат попкорна от последней приготовленной порции, и Вики оставила полную миску, чтобы Эмма могла полакомиться. Музыкальный автомат был перезапущен, и по коридору разносилась песня Тима Макгроу «One of Those Nights». О, как же она скучала по музыке за годы своего одиночества!

Теперь у нее было все, чего только могло желать ее сердце. Фестивали вроде Белтейна в прошлое воскресенье и эти вечера в таверне, вместе с игрой на гитаре с Райдером и Беном дома. Она улыбнулась. Она могла поклясться, что раз или два слышала, как Минетта что — то напевает.

Эмма сделала глоток из бокала. Хотя звуки переполненного бара были слышны, на кухне было тихо и пусто. У нее было время расслабиться и оценить свое выступление.

Она действительно любила вечера по четвергам. Ну, на самом деле, оба ее вечера в таверне были веселыми. По воскресеньям дети с трогательным вниманием слушали традиционные баллады и обучающие песни. По четвергам она могла быть более разносторонней, меняя свой выбор песен в зависимости от настроения толпы.

Сегодня вечером она планировала романтическую тему, но, увидев Бена и Райдера, сменила ее на менее откровенную, более историческую. Нет необходимости, чтобы все в мире знали о ее чувствах.

Когда — нибудь ей придется поделиться своими чувствами, но… пока нет. Может, она и была трусихой, но она не могла избавиться от воспоминаний о том, как выпалила матери о своей любви и получила пренебрежительный взгляд. Или, когда она обняла горничную и поняла, что ее нежное поведение было неуместным.

Если бы она сказала, что любит Бена, он не был бы жесток, но… что, если он не чувствовал того же? Нет, она не была готова к такому разоблачению. Ещё нет.

Ее губы изогнулись в улыбке, потому что… она нашла другие способы показать свою любовь. Последние несколько ночей — с тех самых пор, как они были на Собрании, — Бен брал ее к себе в постель. В первую ночь она попыталась возразить из чувства приличия, а он рассмеялся, понюхал ее запястье и поцеловал так страстно, что она забыла обо всем, кроме его тела, его вкуса, его запаха.

Самец был ненасытен, и спаривание с ним было познавательным. Иногда, будучи объектом его сильной страсти, она не могла видеть и чувствовать ничего, кроме желания. В другое время он был милым и нежным. Или игриво ласковым. Секс мог быть… забавным.

И она никогда не чувствовала себя такой защищенной и любимой, как тогда, когда он притянул ее к своему массивному телу, обнял и… просто прижал к себе.

О, она так сильно его любила. Слава Богине, она могла показать ему это физически, даже если ее язык не был готов это сказать.

А Райдер? Медленно, но верно она тонула под его чарами. Неужели она ему вообще безразлична? Он казался заинтересованным во время полнолуния, но… возможно, больше нет. Эта мысль вызвала у нее тупую боль, как будто она ранила ее сердце.

Братья часто делились своими женщинами, но, может… может, Бен и Райдер этого не делали. Она не должна делать предположений.

Возможно, Райдер не был заинтересован ею… в этом смысле.

Вздохнув, она взяла немного попкорна. Маслянистый запах заставил ее улыбнуться. Возможно, в один прекрасный день она объявит вечер кино и приготовит попкорн для Минетты.

Сегодня детеныш навещала детей Бонни и была