Шрифт:
Закладка:
Ученые врачи с каждым столетием все с большим скепсисом относились к «управляемой кровопотере», считая ее древним варварским методом, достойным лишь цирюльников и прочих людей без медицинского образования, которые ничего, кроме как кровь пустить, не умели.
Кровопускание
Старое – не означает плохое. Идея образования в организме «лишней крови» не бессмысленна. Сейчас «отворение крови», как называли на Руси кровопускание, отнесено к последнему из способов помощи при гипертонической болезни и гипертоническом кризе – резком и очень высоком артериальном давлении. То есть сперва нужно постараться снизить давление лекарствами, и то не быстро, и только если не выйдет, использовать кровопускание.
За мою фельдшерскую практику 1980–1991 годов (до окончания мединститута) я лишь однажды воспользовался этим способом, когда спасал пациентку с избыточным весом, которой весь арсенал моего медицинского скоропомощного ящика помочь не смог. Я заручился ее устным согласием, объяснив, что собираюсь делать. Обычным шприцем 20 мл я забрал из вены сперва пять объемов (100 мл) и потом еще пять, выпустив всего около 200 мл крови. Давление у больной стало снижаться. Уже без опасения, что инсульт убьет ее в пути до больницы, я госпитализировал эту женщину. О способе помощи доложил врачу приемного отделения. Он одобрил, добавив при этом: «Надежный метод. Старый, но старый не значит – плохой!»
В старину именно объем в 200 мл был определен опытным путем как оптимальный. Только мерой стал тазик цирюльника – тот, в котором разводят пену для бритья и куда специалист спускал кровь из вены при кровопускании. Отсюда и выражение: «Больному спустили два, три тазика крови».
Почему называется именно тазиком? От tasse, taza, tazza, taso – «чашка» во многих европейских языках. Объем «тазика» цирюльника обычно не превышал 250–300 мл. Это могла быть и медная, и фарфоровая емкость. Материал не имел значения, главное, что этот сосуд служил меркой для отсчитывания объемов удаляемой (эксфузированной) крови из вены.
Критерием лечебного эффекта кровопускания было смягчение (умягчение) пульса, устранение красноты лица и «мозговой» симптоматики – тошноты, головокружения, темных пятен или «звездочек» в глазах. Веками этот метод считался основным в лечении гипертонических кризов и профилактикой «ударов» – инсультов. С конца XIX и начала XX века концепция «быстрой помощи» при гипертонической болезни стала изменяться. Резкое снижение артериального давления после резкого повышения считается не менее опасным и весьма скверно отражается на мозговом кровообращении.
Сдав основные позиции в лечении лекарственным препаратам и «мягким» мочегонным, кровопускание отошло на последнее место в списке методов «неотложной помощи» при гипертонической болезни.
Почему эту важную работу отдали цирюльникам, брадобреям?
Дело не в тазике, а в бритве.
При чем тут бритва? Это важный аспект. Какой бы острый ни был нож, он надрывает ткани, а бритва дает тонкий разрез, минимально повреждая ткани, такие раны очень быстро зарастают почти без рубцов, достаточно свести края и подержать минут 10.
Кровь выпускали из вены, которой дали имя, связанное с мозгом, – цефалика (Cephalica). То есть вскрытие именно этой вены уберегало больных с гипертоническим кризом от кровоизлияния в мозг.
В принципе, вскрыть можно любую вену толщиной от 1,5 до 3 мм – такую, которую можно потом без труда закрыть. Но тактически наиболее удобна именно vena Cephalica. Согласно анатомическому атласу, она проходит в плече снаружи, но, как нам объясняли на занятиях по анатомии, начинается цефалика от основания большого пальца кисти руки. От цирюльника требовалось очень точно надрезать эту вену в области запястья.
Впрочем, все-таки способ частичного кровоудаления, пришедший на смену кровопусканию «тазиками», сохранился до наших дней. Эту работу на себя взяли некоторые кровососущие представители фауны.
Доверим тонкое дело лечения братьям нашим меньшим?
Речь пойдет не о клопах, комарах и клещах – эти «лекари» слишком ненадежны, а из-за того, что они часто переносят разные болезни, в качестве средства медпомощи совсем не годятся. Нужно, во-первых, что-то покрупнее и заведомо чистое – лишенное риска передачи различных инфекций и паразитов.
На эту роль подошли обычные черные прудовые пиявки – Hirudo medicinalis (лат.). Никакие насекомые им в подметки не годятся по качеству лечения. Сперва пиявок использовали для банального откачивания крови, учитывая, что одна пиявка может высосать не больше 5–10 мл крови в зависимости от возраста и опыта. Иногда, если пиявка попадется взрослая и особенно опытная, она способна высосать до 15 мл крови, но это редкий случай. Школ для пиявок не открыли, а талантливых самоучек найти нелегко, в прудах попадаются в основном «салаги». Правда, сейчас их уже не собирают, как Дуремар в прудах, а разводят на специальным фермах.
Лекари древности вешали по 50–100 пиявок на различные участки тела больного. Постепенно медики обнаружили, что, используя пиявок, нет никакой необходимости удалять большие, сравнимые с кровопусканием объемы. Для прерывания криза достаточно поставить около 10 пиявок в области головы и груди, чтобы давление начало снижаться и не случилось нарушения мозгового кровообращения.
А что такое десять пиявок? Это всего лишь 80–150 мл крови.
Как же получается, что десять пиявок спасают жизнь и здоровье не хуже, чем несколько «тазиков» удаленной «дурной» крови?
Дело именно в пиявках, а точнее, в их слюне, которая содержит фермент-антикоагулянт (замедляющий свертывание крови) гирудин.
Сейчас в России гирудотерапия используется не часто. А виноват в этом Буратино. Точнее, сказка Алексея Николаевича Толстого «Золотой ключик», в которой он изобразил известного в Российской империи начала ХХ века доктора Жака Булемарда, активно практикующего гирудотерапию, в образе жадного и противного продавца пиявок, отрицательного персонажа Дуремара. На самом деле Булемард был добрый человек, которого, несмотря на не слишком аппетитное увлечение пиявками, очень любили дворовые дети.
Создав отрицательный образ врача-гирудотерапевта, а точнее, именно торговца пиявками, который вылавливал их в прудах огромным сачком или «на живца», А. Н. Толстой, сам того не желая, нанес по методике лечения пиявками в СССР и России сокрушительный удар. Отношение к этим милым червячкам и без того было не слишком хорошим, а теперь и к лечению поколения, выросшие на сказке «Золотой ключик», испытывали стойкое отвращение. Гирудотерапия ассоциировалась с корыстными медиками-кровопийцами.
Методика, однако, сохранилась, пиявок продолжают разводить, найти сейчас их в продаже можно, но требует некоторых усилий. Если в начале ХХ века и даже в 80-х годах еще можно было в аптеках увидать на полках большие банки с пиявками и купить поштучно согласно выписанному рецепту, то теперь желающему полечиться пиявками придется побегать, поискать. Обычно пиявколечение сейчас практикуют в некоторых платных клиниках как экзотический метод на любителя.
Гирудин
