Шрифт:
Закладка:
Я справилась.
У меня получилось.
Облегченные слезы выступили между ресниц и неспешно покатились вниз. Впервые я не спешила осушить глаза и стереть следы плача. Наоборот они мне показались символом моей смелости, от которой я пряталась. Эти слезы — слезы осознанного выбора, а не потоку обстоятельств и страха.
Ещё мне хотелось набрать Глеба и поделиться с ним моими чувствами. Хотела рассказать, как раньше боялась делать выбор и позволяла судьбе выбирать и решать за меня. Я притворялась решительной; говорила себе и другим, что я смело борюсь за себя, но это всего лишь самообман. Был тогда, но не сейчас.
Я сумела ответить за собственные чувства и защитить себя. Моя мама сегодня бы точно гордилась мной.
Резко зазвонил телефон. Он отвлек меня, и в первую секунду я не понимала, что за звук вторгся в мои мысли. Но затем мне показалось, что это Глеб. Мелькнула идея, словно он чувствовал меня на расстоянии. Из-за этого я подскочила и выхватила телефон из сумки, но на дисплее маячил номер ресепшена дома. Мне звонил консьерж.
«Здравствуйте», — услышала я, когда приняла вызов. — «Ксения Валерьевна? Я Иван, консьерж дома, в котором вы проживаете».
— Да, я помню вас. В квартире пожар или потоп? — Уточнила я. Обслуживающий персонал дома звонил редко владельцам квартир. Только при серьезных обстоятельствах, когда необходимо срочно вернуться. — Или мою квартиру обокрали?
Меня ужаснула пришедшая мысль. Почему я вообще считала, что моя дом — крепость. Украсть можно всё что угодно, а стены квартиры вряд ли серьезное препятствие, если на кону высокие ставки. Вдруг Нинель захотела получить важные документы или печати, а Анатолий не обнаружил их в кабинете, успев побывать там. Поэтому они вместе ворвались в квартиру и….
«Нет-нет», — забормотал Иван, видимо услышав панику в моем голосе. — «Не волнуйтесь. Дело в другом. Мне сегодня принесли почту, и, когда я сортировал её, то обнаружил письмо для вас. На ней пометка «срочно», вот я и подумал сообщить вам об этом».
— Откуда оно? — Расслабленно проговорила я, растирая лоб.
«Эфиопия… район Сомали… зона Корахе… деревня Шеке. Вроде бы прочитал правильно», — проговорил он.
— Вы можете открыть?
«Но это как-то некрасиво…». — Неуверенно пробормотал консьерж.
— Вы знаете английский?
«Не особо».
— А читать умеете?
«Вы хотите, чтобы я прочитал вам? Открыл письмо и прочитал на английском?» — Изумился мужчина.
— Да, мне бы не прислали письмо с отметкой «срочно», если бы не произошло что-то действительно срочное. Прошу…. Я вам потом выдам премию, — настойчиво умасливала его я.
«Это, Ксения Валерьевна, вообще не красиво. Если хотите отблагодарить, то подарите лучше коробку вкусных конфет». — Проворчал Иван, сдаваясь.
— Тогда вы получите самые вкусные, — пообещала я, из-за чего он хмыкнул.
Благодаря звукам я будто наяву увидела, как консьерж положил телефон на стол и включил громкую связь, а затем распечатал конверт и на корявом английском прочитал письмо.
Мне приходилось несколько раз тормозить Ивана и просить его перечитать строку, потому что не понимала прочитанных слов. Но мы столкнулись с такими сложностями не из-за плохих навыков в лингвистики консьержа, а из-за неправильного написания некоторых слов. Большая часть людей из деревни говорили на амхарском языке и совсем чуть-чуть на английском. Я же амхарским владела не так хорошо, как хотелось бы. Я говорила с местными на их языке, но не читала и не писала на нём. Для эфиопов из деревни написания письма складывалось из смеси родного языка, плюс особенности диалекта и очень плохого знания английского.
Поэтому навыки Ивана, как чтеца, только усугубляли ситуацию, а не полностью портили.
Chigiri, moti, isati — беда, смерть и пожар. Три слова на амхарском, которые постоянно повторялись. Они записали их, используя английские буквы. Из всего письма я поняла главное, они срочно нуждались во мне.
«В деревне случился пожар?» — Уточнил Иван, когда я прошептала перевод слов.
— Спасибо вам, — душевно поблагодарила его. — С меня конфеты, а мне пора.
«Летите в Эфиопию?» — быстро понял он.
— Да, приглядите за квартирой.
Скинув звонок, я устремилась в спальню собирать чемодан, потому что кое-что уже было разложено. Через интернет я выкупила билеты до Аддис-Аббебы. Туда редко летали прямые самолёты, поэтому пришлось брать через Дубай, который улетал через шесть часов.
Спустя сорок минут с чемоданом в руках я спустилась на первый этаж и стремительно подошла к стойке ресепшена.
— Мне нужно срочно выселиться, — проговорила я на английском, как только администратор заметил меня.
Кореянка в форме дежурно улыбнулась и чуть смущенно мотнула головой, в традиционном для неё приветствие. Она нажала на панель встроенного компьютера, попросила у меня документы и ключ, а потом вернула бумаги.
— Деньги вернутся на счёт карты, с которой оплачивался номер. — проговорила она.
Равнодушно кивнув, я не вслушивалась в речь девушки. Это Кванджон доплачивал за номер, так что деньги его и должны вернуться к нему. Возможно так даже лучше, что мне надо срочно покинуть страну.
— Спасибо, — сказала я, когда кореянка закончила, и добавила. — Ещё мне нужна машина.
— Конечно, к вам подойдут через пару минут, — девушка двумя руками показала мне на кресла фойе, где я могла подождать.
Посидев не больше десяти минут, ко мне подошёл консьерж отеля.
— Машина ожидает вас, — проговорил он и взял мой чемодан.
Он проводил меня к черной машине местной марки, положил багаж в багажник и поклонился, пока я садилась в салон. Через интерком я сообщила водителю, куда меня нужно отвезти, и откинулась на сиденье.
Нужно кого-нибудь предупредить о срочной поездке.
Достав телефон, я набрала Марину, но она не отвечала ни на первый звонок, ни на второй. Видимо выключила звук, когда находилась на съемках, — мелькнула мысль. Отвлекать также других от работы я не хотела, поэтому набрала того, у кого есть в обязанностях передавать информацию.
Женя ответила со второго гудка.
«Ксения Валерьевна, давно вас не было…».
— Женя, передай, пожалуйста, Марине Рубиной, что я срочно улетаю из Кореи в Эфиопию, — нетерпеливо перебила я её.
«В Эфиопию…. Я даже не знала, что вы улетели в Корею», — буркнула она, и как мне показалось с нотками обиды.
— Тоже срочно пришлось улететь, — ответила ей. — Ты главное передай Марине об Эфиопии. Ладно?
«Да-да, я ведь ваш секретарь. Это моя работа».
После чего Женя без прощания скинула звонок. Потрясенная от её слов, я убрала телефон в сумку и с некоторым отупением разглядывала город.
Я ни о чём не думала, а только пялилась на промелькнувшие здания и
