поклясться, что мрачные птицы наблюдают за ней.

Она прерывисто вздохнула, сбитая с толку почти незаметным жужжанием, которое, казалось, исходило отовсюду – от каменных стен, кремового мраморного изножья кровати, от странного иссиня-черного пламени, потрескивающего на догорающих свечах. Даже из воздуха.

Нет… это было не совсем жужжание. Скорее, какая-то дрожь или вибрация. Как покалывание, которое Хейвен чувствовала на своих руках во время грозы. Воздух был чем-то заряжен.

И с каждой секундой бодрствования это становилось все заметнее, пока все внутри нее не начало дрожать и зудеть, и ей пришлось пошевелиться.

Хейвен сбросила с себя простыни цвета слоновой кости, ощутив, как прохладный воздух пробежал по ее голым ногам и вызвал мурашки по коже, и кинулась к окнам. Слишком тесная ночная рубашка облегала ее грудь и бедра, и девушка задрала шелковый подол так высоко, как только могла – почти до самого паха.

За открытыми окнами лежал странный, красочный мир, окутанный серебристой дымкой. Серо-стальное небо нависло над лесами, окрашенными скорее в голубой, чем в зеленый цвет, вдали возвышались сурового вида горы.

Прозрачное озеро цвета бриллиантов сверкало в гнезде высоких деревьев на юге, странное бело-голубое солнце отражалось в его блестящей поверхности. А еще дальше на горизонте виднелась зловещая тень черных облаков.

Что-то темное и кожистое пронеслось совсем рядом с окном – гремвир. Оказавшись рядом с девушкой, он рассек воздух изогнутыми черными когтями, взвизгнул и взмыл обратно в небо, к остальным гремвирам, кружившим в облаках.

«Я умерла?» – подумала она, обеспокоенная такой перспективой меньше, чем следовало бы.

– Не совсем, – промурлыкал веселый мужской голос. – Хотя ты – первая смертная, появившаяся в Преисподней живой.

Хейвен развернулась в поисках своего оружия, но оно исчезло – вместе с ее одеждой.

Столас молча разглядывал девушку, прислонившись к двери у ее кровати и подперев рукой острый подбородок. Пепельная полоска брови изогнулась, на губах играла скучающая улыбка. Белые волосы были небрежно зачесаны назад и спадали за уши.

Ворон, более крупный, чем остальные, сидел у него на плече.

Но томная поза не могла скрыть кровожадную искру в кошачьих глазах монстра и то, как его привлекала паника девушки. Он походил на кошку, выслеживающую добычу. Его крылья, плотно сложенные за спиной, подрагивали при каждом движении Хейвен, заставляя ворона на его плече шевелиться.

С тяжело вздымающейся грудью девушка окинула взглядом комнату. Оружие… ей требовалось хотя бы что-то.

– Зверек, – протянул он, не моргая, и от его хриплого голоса у нее по рукам побежали мурашки, – никакое оружие тебе сейчас не поможет.

Ее кулаки болезненно сжались. В кои-то веки Хейвен пожалела, что обкусывала ногти почти под корень, ведь теперь она не могла расцарапать его фарфоровую плоть. Само это слово – Зверек – вызвало у нее воспоминания о гремвирах, утащивших Белла. Какое у принца было испуганное лицо…

С диким воплем Хейвен бросилась на Повелителя Теней, готовая выколоть ему глаза, – и была отброшена назад на кровать. Достаточно сильно, чтобы с шумом вышибить воздух из ее легких.

Она попыталась снова.

И снова ее отбросили на кровать. Не обращая внимания на унижение, Хейвен приподнялась на локтях и зарычала на монстра, подняв босые ноги в воздух, как оружие.

Улыбка тронула его губы, когда он сначала оценил ее полуоткрытые нижние области, а затем переключил внимание на ее мозолистые ноги, огрубевшие за годы ношения плохо подогнанных мужских сапог и хождения босиком при любой возможности.

– Хм. Это… ужасно.

Хейвен ударила ногой – и промахнулась. Ворон поднялся с плеча Повелителя Теней в воздух и клюнул девушку в пальцы ног. Она попыталась лягнуть и его, хотя прекрасно понимала, как глупо это выглядит.

– Мы могли бы заниматься этим… ну, пожалуй, вечно. – Повелитель Теней изучал бледные полумесяцы на своих аккуратных ногтях. – Но мне, например, уже скучно.

Проведя руками по матрасу, Хейвен поднялась на колени и зарычала, когда ночная рубашка неудобно натянулась на ее бедрах.

– Ты похитил принца Беллами!

– Да.

– Ты отнес его к Королеве Теней!

– Да.

Хейвен соскользнула на пол перед монстром и ощутила холодный каменный пол под босыми ногами.

– На его месте должна была оказаться я!

Повелитель Теней спокойно разглядывал ее, кожа на его шее и щеках выглядела белоснежной даже в золотых лучах рассвета.

– И снова да.

Ее сердце дрогнуло.

– Так вот… поэтому я здесь? Чтобы заменить Белла?

– Нет.

Несмотря на то, что его голос звучал чисто, а гладкие губы идеально выговаривали слова, Хейвен никак не могла ничего понять.

– Но это я владею магией. Я – та самая… Я… Возьмите меня, а не Белла. – Хейвен смутилась из-за того, как дрогнул ее голос. – Пожалуйста, он невиновен.

Странные радужки Столаса замерцали маслянисто-золотым светом, а затем снова стали опаловыми.

– Мне жаль, но я не могу. Невинность здесь ничего не значит.

Хейвен моргнула, и внезапно он оказался ближе, проделав это совсем как Ашерон. Она моргнула снова и обнаружила, что он стоит вплотную к ней, а его наполненное ароматом корицы дыхание холодит ей щеки. Воздух вокруг него наполнился энергией. Магия.

Казалось, на лицо монстра набежала тень, и он стал серьезным.

– Мне нужно, чтобы ты сняла Проклятие.

Глава тридцать пятая

Изумленная Хейвен отшатнулась назад, жесткий край кровати впился ей под колени.

– Но ты… ты…

– Муж Равенны? – Угрюмый тон его голоса при упоминании дочери Королевы Теней соответствовал презрительному изгибу губ. – Возможно, я устал видеть свою жену только в полнолуние, после того, как она полакомится сердцем какого-нибудь несчастного смертного.

Если рассказы о Равенне были правдой, она была такой же жестокой и испорченной, как Королева Теней. И даже хуже Королевы, если такое вообще возможно.

– А Королева Теней, как она относится к снятию Проклятия?

Столас стиснул зубы.

– На твоем месте я бы был осторожнее, упоминая Моргрит. Ее шпионы не сидят без дела.

– Даже здесь? В… Преисподней? – На последнем слове Хейвен невольно понизила голос до шепота.

Она годами выслушивала уверения горничной, что после смерти окажется именно здесь, в подземном мире для нечестивых, и теперь испытывала некий суеверный страх перед этим местом.

Переведя взгляд на окна, как будто Моргрит могла притаиться снаружи, Столас провел большим пальцем по темным лацканам своего сюртука.

– Только в пределах этих стен она не может ничего увидеть или услышать.

– Но за пределами этих стен может? Я думала, ты – правитель Преисподней. Разве не ты здесь все решаешь?

Его губы скривились в усмешке.

– Твое любопытство утомительно.

– Что ж, как и твоя неискренность.

– Неискренность?! Я