хозяевам церемонии. Секир пожелал, чтобы его жена покоилась в мавзолее его Имени рядом с ним, когда он покинет этот мир. Эта идея вызвала у кого-то молчаливое негодование, у других же – безоговорочное одобрение.

– Это так, – согласился лерен, удивляясь насыщенностью каждого цвета в толпе Имен. – Жаль, что некоторые думают иначе, – изрек он, имея в виду отсутствующих.

Бросалось в глаза отсутствие красного. Секир Кевалайн решил не приезжать. И даже не счел нужным послать другого представителя своего рода от имени династии сопроводить Тришу, которая прибыла одна, чтобы поддержать Имя, к которому она когда-то принадлежала. С другой стороны, секир Станкевичус, дядя покойной, вопреки протестам, послал своих потомков, Соранию и Слевона, вместо себя. Если он считал, что им удастся скрыть свое недовольство церемонией, то очень ошибался.

Асерет прищелкнул языком.

– Когда двери Корней откроются навстречу победителю, даже иголке негде будет упасть. Я с нетерпением жду возможности увидеть выражения лиц Кевалайнов, Станкевичусов и Пемондарк, ведь именно Аворик поднимется по главной лестнице, – сказал он забывшись, с блеском в глазах, ведомый ненавистью и иллюзиями.

Лерен одернул себя, когда, повернувшись, увидел, что Джетенопикс опустила голову, пытаясь сдержать слезы. Он неловко запнулся.

– Джудит, мне очень жаль, – извинился он. – Я не имел в виду… Иногда я говорю не задумываясь, – произнес он, больше для себя, чем для нее, качая головой. А. положил руку ей на плечо, она взглянула на него. – Как Аворик, так и ваша секейра имеет шанс выиграть. Я буду доволен победой любого из них. Но никакое другое Имя не заслуживает ее.

Джудит улыбнулась ему.

– Я понимаю, – произнесла она и очаровательно пожала плечами, пытаясь сгладить ситуацию. – Каждый желает победы своему кандидату, потому что, в конце концов, он член семьи, тот, с кем мы делим кров над головой, радости и горести, кто-то совершенно незаменимый, – сказала она, и ее голос с каждым словом становился все тише.

Джетенопикс остановилась и закашлялась. У лерена пересохло в горле.

– Но… как бы это ни было больно, – продолжила она, – я знаю, что моя мать не выиграет Арену. Даже… осмелюсь предположить, что она уже покинула нас. – Когда их взгляды пересеклись, у лерена закололо сердце. Настоящее горе съедало лересу изнутри. – Мы пытались убедить ее не участвовать… что нам это не нужно. Мы умоляли ее сдаться, но она решила, что не может остаться в стороне. Трусость предков и так запятнала честь нашего рода, – она вздохнула, и тусклая улыбка коснулась ее губ, улыбка усталости. – Какая глупость. Сколько бы она ни жертвовала собой ради нас, нашу репутацию уже не спасти. Всегда есть Имя, которое все втайне презирают.

Тишина угнетала.

– Но это Имя не обязательно должно быть вашим, – выпалил он через мгновение, сжимая ее руку. Джудит ответила тем же в знак благодарности и улыбнулась.

– Давайте не будем говорить об Арене, пока она не закончится, – сказала лереса и посмотрела на их соединенные ладони. – Успеем пожалеть об исходе. Плакать из-за простых предположений бессмысленно. Мы не должны омрачать это трогательное прощание. Хайла Херальдум такого не заслуживает. Тео тоже, – подытожила она, устремляя взгляд на метку лерена рода Тахира, спрятанную под каштановыми локонами.

Руки А. и Дж. разомкнулись. Асерет понял, куда та смотрела.

Подошла очередь одной из немногих семей, которые присутствовали на церемонии. Петр Пемондарк положил руку Тиберию Тахире на одно плечо, его кузина и жена, Пиала Пемон, на другое. Секир П. редко появлялся на мероприятиях за пределами его дворца в сопровождении жены. Возможно, он подумал, что появиться на похоронах женщины секира со своей собственной – интересная идея.

По его пятам шествовали близнецы. Персиваль пожал наследнику руку с мрачностью, которой требовал повод встречи. У его сестры, напротив, было обычное кошачье-хитрое выражение лица, веки слегка прикрывали медовые глаза. Лереса не позволяла своей красоте тускнеть даже в трауре. Она не отрывала рук от собственной талии и бедер, приманивая к себе множество взглядов.

– Она всегда получает то, чего хочет, – промолвила Джетенопикс. – Обращает на себя внимание. В этом даже есть какая-то ирония. Они не должны были пускать ее в часовню в таком виде. Вместо того чтобы выразить свое почтение, она, кажется, решила устроить дефиле рядом со склепом.

Асерет внимательно посмотрел на Присциллу. Ее платье не соответствовало белому и серебристому оттенкам, цветам ее династии. Как и некоторые женщины вокруг нее, она была в черном, в трауре. Но, конечно, не это стало причиной, по которой Джудит осудила ее. Не подходил этой церемонии сам крой одежды. Загорелая кожа Пемондарк отчетливо виднелась под тонкой, почти прозрачной тканью. Более темные узоры на ткани едва прикрывали изгибы ее тела. Ее груди выступали из-под немногих украшений, пришитых к платью, словно два готовых переполниться сосуда.

Джудит фыркнула. Асерет оторвал взгляд от тела П., чтобы посмотреть на Дж.

– Т-тебе нет смысла завидовать ей, – решил Анатчиш подбодрить подругу. – Тео она не интересует. Он ясно дал это понять, исключив ее из отбора.

Лереса скривилась в подобии улыбки, и Асерет не мог понять, из-за беспокойства, усталости или горя.

– Я не уверена, что Тахира возобновит отбор, – призналась она. – Если они это сделают, то не для того, чтобы мы вернулись на острова, а чтобы сразу объявить имя избранницы. И решение будет тесно связано с исходом Арены. Это зависит от того, победит ли Блуинс, станем ли мы с Джасбел секейрами, сколько времени потребуется Мюриэль, чтобы прийти в себя… – причитала она.

Асерет понимающе кивнул. Если Блуинс падет на Арене и если секейре Джетенопикс уготована та же участь, у близняшек есть все шансы стать в одночасье правительницами, разделив земли и создав новый род. Если Джасбел и Джудит примут бразды правления, ни одна из них не сможет обвенчаться с другим секиром.

Поэтому, пока они еще могли наслаждаться беззаботной жизнью лерена и лересы, необходимо было все хорошо продумать. Cекир или секейра не могут бросить свой секьяр, обрекая подданных на проведение Арены, а свой род на гибель. Единственным возможным исключением было отречение от престола в пользу наследника или наследницы. Так поступили Тахира в момент зарождения новой линии. Но для этого должен быть зачат первенец.

Поэтому, по сути, А. накануне угрожал отцу отречься от престола, обидевшись за брата. В этом случае секир, если у него не было незаконнорожденного ребенка мужского пола и он отказывался менять закон, чтобы его сестра, младшая из рода, Алина Анатчиш, стала наследницей этого титула, взял бы на себя полную ответственность за вымирание династии.

Лерен испытывал благодарность Джудит за тонкость, которую та проявила,