своих действиях правом вето пяти его постоянных членов. В ответ на этот призыв четыре выдающихся советских физика — президент АН СССР С.И. Вавилов и директора ведущих академических институтов академики А.Ф. Иоффе, Н.Н. Семёнов и А.А. Фрумкин в своём открытом письме «О некоторых заблуждениях профессора Альберта Эйнштейна», опубликованном в журнале «Новое время» в ноябре 1947 г., высказав категорическое несогласие с мнением маститого коллеги, заявили, что советский народ, отстоявший свою свободу и независимость в великих битвах прошедшей войны, никогда не поступится завоёванным правом определять собственную судьбу на потребу «всемирного правительства, прикрывающего громко звучащей вывеской мировое господство монополий». Более того, авторы этого письма дипломатично подчеркнули, что их маститый коллега занялся «политическим прожектёрством», которое играет только на руку очередным «поджигателям войны», вместо того чтобы прилагать реальные усилия для достижения всеобщего мира и разностороннего сотрудничества государств с различным общественным строем.

Ответ А. Эйнштейна на письмо советских физиков был сразу же опубликован в американском журнале «Бюллетень учёных-атомщиков», где он назвал их «опасения мирового господства монополий» чистой мифологией, а неприятие идеи «сверхгосударства» вредной тенденцией к «бегству в изоляционизм», особенно опасной для Советского Союза, «где правительство имеет власть не только над вооружёнными силами, но и над всеми каналами образования, информации и экономическим существованием каждого гражданина». Более того, по мнению А. Эйнштейна, только «разумное мировое правительство может стать единственной преградой для неразумных действий советских властей». Понятно, что в Москве с подобной трактовкой идей мондиализма и оценки ситуации в Советском Союзе согласиться никак не могли, поэтому в марте 1948 г. в «Новом мире» было опубликовано второе письмо «О беззаботности в политике и упорстве в заблуждениях: по поводу ответа проф. Эйнштейна», где прямо говорилось, что единственный путь к реальному предотвращению новой войны — это объединение всех демократических и антиимпериалистических сил в борьбе против всех поджигателей войны, выступавших под лозунгами попрания суверенитета и закабаления целых народов и государств.

Тем не менее многие идеологи мондиализма, в том числе вожди мировых федералистов Гарри Хотчинс и Уильям Холлидей, известный британский экономист Уильям Беверидж, крупнейший американский банкир Джеймс Варбург и даже римский папа Пий XII, абсолютно убеждённые в том, что единственной альтернативой мировому правительству может быть только очередная мировая война, которая «разрушит разумную человеческую жизнь», продолжали упорно и настойчиво пропагандировать идеи «мировой федерации народов» в утопической надежде на то, что рано или поздно «русские коммунисты» неизбежно проникнутся этой идеей, поскольку сама идеология коммунизма выросла «из европейской философии» прошлого века. Причём тот же У. Беверидж утверждал, что «неизбежность» создания «всемирного правительства» станет очевидной для всех, в том числе и «русских коммунистов», уже к 1955 г.

Понятно, что на протяжении всех этих лет советские издания неоднократно обращались к теме «всемирного правительства» и прочих мондиалистских проектов. Достаточно просто полистать страницы многих тогдашних журналов и газет, в том числе «Вопросы философии», «Новое время», «Советское государство и право» и «Литературная газета», где были опубликованы статьи П.Е. Вышинского, Г.Ф. Александрова, И.И. Дворкина, М.И. Рубинштейна, А.А. Леонтьева, Г.П. Францева (Ю. Павлова), М.Б. Митина, Ф.В. Константинова, Б.А. Песиса, И.М. Фрадкина, Д.Б. Левина, Е.А. Коровина и других авторов,[278] что убедиться в том, что советские учёные спокойно и достойно разоблачали реакционную сущность основных мондиалистских идей, в том числе их хорошо известные лозунги «ликвидации границ», «всемирного объединения народов» и создания «всемирного правительства» под эгидой США.

Конечно, И.В. Сталин прекрасно понимал «феномен космополитизма» и напрямую связывал его необычайный взлёт с активнейшей борьбой американского империализма за достижение им мирового господства. Как установили ряд историков (А.В. Пыжиков, В.П. Попов, А.И. Вдовин[279]), ещё летом 1947 г. на страницах проекта новой партийной программы, над которой по поручению вождя работала специальная комиссия под руководством А.А. Жданова, он прямо подчеркнул необходимость идейного разгрома теорий космополитизма, создания Соединённых Штатов Европы и мирового правительства. Поэтому все попытки современных либеральных авторов (Ж.А. Медведев, В.Д. Есаков, Е.С. Левина, О.В. Хлевнюк, Й. Горлицкий, Г.В. Костырченко, А.С. Киммерлинг[280]) представить борьбу с «безродным космополитизмом» как плод больного воображения или тяжёлой паранойи И.В. Сталина и его идеологических сатрапов, заражённых пещерным антисемитизмом, не имеют под собой никаких серьёзных оснований. Борьба с космополитизмом стала прямым следствием открытой идеологической диверсии западных держав в отношении нашей страны и диктовалась совершенно объективными и очень вескими причинами и обстоятельствами.

Как считают ряд историков (А.И. Вдовин, А.В. Фатеев[281]), первоначально широкомасштабную кампанию против космополитизма возглавили главный идеолог партии член Политбюро и секретарь ЦК Андрей Александрович Жданов, а также обновлённое руководство Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) — секретарь ЦК Михаил Андреевич Суслов и его первый заместитель отставной генерал-майор Дмитрий Трофимович Шепилов, а затем с сентября 1948 г., после смерти А.А. Жданова, во главе всей этой общегосударственной кампании встал другой член Политбюро, второй секретарь ЦК Георгий Максимилианович Маленков. Именно в недрах центрального партийного аппарата, прежде всего Секретариата ЦК, разрабатывались основные концептуальные установки и определялись главные цели и задачи всей этой идеологической кампании.

1) Как считают те же авторы, на первом этапе (1946–1947) кампания по укреплению советского патриотизма носила в большей степени теоретический характер и была направлена против общей и крайне опасной тенденции низкопоклонства перед буржуазным Западом, которая стала доминировать сразу после окончания войны у вполне определённой и давно известной части советской научной, технической и культурной интеллигенции.

Понятно, что подобную тенденцию надо было срочно задавить и поэтому в практической работе по искоренению бацилл низкопоклонства перед Западом было принято решение использовать так называемое дело члена-корреспондента Академии медицинских наук СССР профессора Нины Георгиевны Клюевой и её супруга профессора Григория Иосифовича Роскина, которое, по мнению многих либеральных авторов (В.Д. Есаков, Е.С. Левина, С.Э. Шноль, М.Д. Голубовский[282]), стало «ключевым событием в резком переходе к всеохватной сверхсекретности, самоизоляции и самовозвеличиванию» и сформировало тот «идеологический каркас, на который опиралось массовое зомбирование населения» и воспитание его «в духе советского патриотизма и борьбы с космополитизмом».

Как установили современные историки (В.Д. Есаков, Е.С. Левина[283]), ещё в декабре 1945 г. Н.Г. Клюева и Г.И. Роскин написали небольшую справку «О раке и его лечении», где обобщили информацию о новых методах лечения этого заболевания, о собственных работах, посвящённых данной теме, а также об организационных и материальных проблемах, связанных с диагностикой и разработкой препаратов для борьбы с раковыми опухолями. Более того, тогда же на имя А.И. Микояна было подготовлено отдельное письмо в надежде, что вмешательство этого видного члена Политбюро «сразу даст вопросу необходимый размах», однако в самый последний момент от идеи