путём сложения их себестоимости и стоимости прибавочного продукта, исчисленной по известной марксовой формуле, то есть путём определения стоимости прибавочного продукта пропорционально заработной плате. При этом, как он полагал, исчисленная таким способом стоимость товаров должна служить основой всех «плановых цен» во всём народном хозяйстве страны. Однако с резкой критикой такой позиции маститого коллеги выступили целый ряд не менее крупных экономистов, в частности академик В.С. Немчинов и профессор А.И. Ноткин, которые указали на тот факт, что построение цен на основе подобного метода приведёт к тому, что самые передовые отрасли или отрасли с высокой стоимостью сырья и низким удельным весом заработной платы будут получать в цене своей продукции совершенно незначительную долю прибавочного продукта и окажутся в тяжёлом финансовом положении. Более того, им потребуются постоянные крупные ассигнования из госбюджета для обеспечения расширенного воспроизводства, при этом менее передовые отрасли с низким уровнем механизации окажутся самыми рентабельными во всём народно-хозяйственном комплексе страны. Кроме того, эти же учёные отметили и то обстоятельство, что цены вообще не могут и не должны совпадать со стоимостью товаров, так как это привело бы к децентрализации прибавочного продукта и лишило бы советское государство важнейшего рычага экономической политики.

Во время дискуссии были высказаны и две различные точки зрения по поводу того, выполняют ли «советские деньги функцию меры стоимости через свою связь с золотом». Многие экономисты (Л.М. Гатовский, Ф.И. Михалевский, А.Д. Гусаков, З.В. Атлас, И.Д. Злобин) в целом поддержали эту формулу своих коллег, отражённую в обсуждаемом учебнике, заявив, что советское государство, используя закон стоимости, исходит из того исторически сложившегося факта, что в качестве всеобщего эквивалента меры стоимости выступает именно золото. При этом, по их мнению, устойчивость советской валюты обеспечивается не столько золотом, сколько огромным количеством товарной массы, находящейся в руках государства и поступающей в наличный оборот по твёрдым государственным ценам. Именно такое обеспечение советской валюты, как и вся система советского планирования, даёт возможность устанавливать любые количественные отношения товаров к золоту в интересах развития всей советской экономики. Однако их оппоненты (Я.А. Кронрод, В.В. Иконников, В.М. Батырев) утверждали, что, поскольку при социализме нет противоречия между частным и общественным характером труда, то золото уже не может выступать как мера стоимости в виде денег, поэтому изменение плановых цен совершенно свободно от изменений стоимости золота. Отныне такой мерой стоимости для любого советского товара служит стоимость совокупного товарного продукта, выраженная как исторически сложившаяся и планомерно изменяемая советским государством сумма цен. Эта стоимость совокупного товарного продукта и выполняет в советской экономике роль всеобщего эквивалента, то есть денег. Советское социалистическое государство в плановом порядке устанавливает советскую денежную единицу — рубль в виде банковских и казначейских билетов, которые и выступают в качестве основного средства обращения, средства платежа и средства сбережения, а связь между советскими деньгами и золотом устанавливается лишь для внешних экономических связей.

Наконец, что касается проблемы возможности и неизбежности новых межимпериалистических войн, то здесь в центре внимания оказалась позиция академика Е.С. Варги, который на секции «Капиталистический способ производства» заявил, что ленинский тезис о неизбежности таких войн уже устарел и что такие войны возможны лишь «абстрактно-теоретически, а конкретно-практически они невероятны». Он объяснял это тем, что: а) противоречия между лагерем социализма и лагерем капитализма в настоящее время гораздо сильнее, нежели внутриимпериалистические противоречия; б) в империалистическом лагере США имеют подавляющее превосходство над всеми остальными буржуазными державами и не нуждаются в войне, чтобы подчинить их себе; в) США достаточно сильны, чтобы реально помешать любой войне в лагере «европейских империалистов»; и г) наконец, опыт двух мировых войн доказал лидерам буржуазных государств, что любая война внутри буржуазного лагеря «имеет очень плохие последствия для самих империалистов». К этой позиции старшего коллеги присоединился и профессор М.И. Рубинштейн, заявивший, что ленинский тезис «о неизбежности войн при империализме» устарел ещё и потому, что в настоящее время значительно выросли «мощные силы сторонников мира и подлинно народной демократии». Однако большинство участников дискуссии, совершенно верно указав, что этот ленинский тезис характеризует политико-экономическую суть самого империализма, который не может жить без войн и грабежей, заявили, что этот тезис не может устареть до тех пор, пока существует империализм. При этом возможность предотвращения любой войны в настоящее время определяется не тем, что изменилась природа империализма, а тем, что бурно растёт и крепнет лагерь мира, демократии и социализма. Таким образом, отрицание ленинского закона «неравномерного развития капитализма» на деле означает признание возможности создания единого буржуазного сверхгосударства под эгидой США.

Хорошо известно, что сам И.В. Сталин не участвовал в этой конференции, однако вопреки мнению ряда экономистов (М.Ч. Джибути[260]), он не просто внимательно следил за ходом всей дискуссии, а детально проанализировал выступления всех её участников. По уточнённым данным ряда современных авторов (В.В. Журавлёв, Л.Н. Лазарева[261]), все материалы состоявшейся дискуссии вождь изучил предельно тщательно, в прямом смысле с карандашом в руках, и сделал немало личных комментариев-помёт. При этом наибольшее количество таких помёт было оставлено вождём в двух обобщающих сборниках, созданных по горячим следам этой конференции: в «Предложениях по улучшению проекта учебника политической экономии» и в «Справке о спорных вопросах, выявившихся в ходе дискуссии». Итогом сталинской работы с этим огромным материалом стали его «Замечания по экономическим вопросам, связанным с ноябрьской дискуссией 1951 года», опубликованные малым тиражом в виде отдельной брошюры для служебного пользования в начале февраля 1952 г. Именно в этой работе, адресованной участникам дискуссии и впоследствии составившей значительную часть его главной работы «Экономические проблемы социализма в СССР», изданной в конце того же 1952 г., вождь и сформулировал всё своё видение основных экономических законов капитализма и социализма, выделил условия, необходимые для перехода к коммунизму и де-факто сформулировал основные положения политэкономии социализма. Кроме того, высказав ряд важных замечаний по новому макету нового учебника, вождь не согласился с его разносной критикой со стороны многих участников дискуссии и прямо заявил, что нынешний макет учебника «стоит на целую голову выше существующих учебников». Тогда же решением Политбюро ЦК ВКП(б) его авторам — К.В. Островитянову, П.Ф. Юдину, Д.Т. Шепилову, Л.А. Леонтьеву, И.Д. Лаптеву, И.И. Кузьминову, Л.М. Гатовскому, А.И. Пашкову и В.И. Переслегину — был предоставлен целый год для доработки их макета, а свою собственную роль в подготовке это учебника И.В. Сталин свёл к написанию новых замечаний и ответов на вопросы ряда видных экономистов.

Между тем уже в середине февраля 1952 г. состоялась встреча ряда членов высшего советского руководства с группой известных учёных, которые уже успели ознакомиться со