Как не мог существовать свет там, где его олицетворение и его суть — Ирмарил, ходил среди равных себе. И так же, как и не могла существовать тьма — мать Ирмарила, ибо и она почивала в своей дворце из черного камня. Как не мог здесь летать ветер, шуметь волны и скрипеть вековые стволы, ибо сам звук тоже имел олицетворение.

Тогда откуда под ногами Хаджара стелилась дорожная пыль, а иногда, из тьмы, выныривали очертания деревьев и верстовых столбов?

Разные мифы и легенды, которые генерал собрал за больше, чем полтысячи лет своих странствий, утверждали разное. В одних говорилось, что несмотря на то, что Седьмое Небо не может быть познано разумом, тот все равно, вопреки невозможно, строит ту реальность, что привычней ему самому.

В других рассказывается о том, что там, где живут боги, они делятся с миром частью самих себя и поэтому на Седьмом Небе есть все то… что там есть. Практически сродни взаимодействию Реки Мира и адептов.

В-третьих… в третьих же рассказчик не советует смертному слишком долго размышлять о том, как устроена обитель богов ибо это самый верный путь к сумасшествию, потому как ни один смертный не может осознать Седьмое Небо.

И все же — раз за разом стопы Хаджара, обутые в простые ботинки, шагали по тропе, ведущей то ли ввысь, то ли куда-то во тьму, а может…

— Вот ты и пришел, Северный Ветер.

Генерал помнил этот голос. Даже несмотря на то, что минули полтысячи лет; не взирая на бесчисленные километры дорог, свившиеся в тугую нить оборванных историй, расставаний, встреч, боли и радости.

Он все еще помнил.

В прошлый раз, когда он пришел сюда, то увидел её в размытом образе, застывшим среди звезд, а теперь…

Теперь дева, одетая в золотое одеяние, поглаживая густую гриву белоснежного, словно окутанного снегом, льва. Тот, будто большой котенок, упирался мокрым, шершавым носом ей в ладонь, заставляя деву, порой, улыбаться.

У пояса она носила короткий меч, а сами одеяния, стоило только подуть ветру, блестели и сверкали подобно доспехам. Она не была красива, не была страшна, высока или низка. Её волосы не были ни длинными, ни короткими; ни волнистыми, ни прямыми. Она вообще, казалось, то стояла здесь, прямо перед ним, то, кажется, сияла далекой звездой около самого горизонта.

— Страж, — коротко произнес Хаджар, обнажая Синий Клинок.

Дева даже не повернулась к нему, а звездный лев — ожившее созвездие, продолжал урчать и наслаждаться обществом своей хозяйки.

— Сколько времени минуло с нашей прошлой встречи, Северный Ветер? — произнесла она.

— Много, — вновь коротко ответил генерал.

— Много… — задумчиво повторила она. — Время здесь течет иначе, чем в любом другом мире. Смертные, демоны, дух и боги. Всем им незнакомо то, что знакомо мне.

Хаджар стоял молча. В прошлый раз, когда он оказался здесь, то пришел не в телесном облике, а будучи бесплотным духом, вырванным из тела обрядом Орочьего Шамана и специального отвара.

Теперь же… теперь же все было совсем иначе. И то, что он видел перед собой, заставляло его не то, что напрягаться или испытывать страх, а, скорее, легкую ностальгию. Ностальгию по тем временам, когда все выглядело куда как проще.

— В прошлый раз ты пришел сюда за силой, Северный Ветер, — она взъерошила загривок льва и, наконец, повернулась к собеседнику лицом. На её лике, за исключением глаз, выглядящих застывшим светом, ничего примечательного взгляд уловить не мог. — Что же теперь привело тебя сюда, на границу смертных и богов?

— Ты знаешь что.

Она вглядывалась в его глаза, а он — в её. И, может генералу показалось, но на мгновение, краткое и неуловимое, он увидел в отражении её взгляда если не печаль, то легкую, мягкую грусть.

— Я ведь говорила тебе, Северный Ветер, что никому не под силу изменить свою судьбу.

— И я все еще не согласен с тобой Страж, — твердо ответил Хаджар.

Эти слова заставили деву немного удивиться.

— От чего же, славный генерал? — она отошла в сторону от льва и обнажила клинок.

В то же мгновение с оглушительным ревом лев обернулся искрящимся звездным потоком и втянулся в её меч, оставив на кромке последнего узор в виде льва, разрывающего когтями гору. Ту самую гору, у подножия которой они сейчас стояли.

А может это была вовсе не гора, а гигантская лестница, теряющаяся где-то среди темных вершин.

Кто знает.

— Ты пришел сюда, — продолжила Страж. — как и было предначертано. В срок, как и было сказано. Пламя протанцевало на углях. Горн пропел свою песнь. Рухнули древние стены. Распались цепи. И Последний Король был пробужден. А значит, скоро наступит время Горшечника, а после него падет и Гора Черепов. Так было, есть и так, Северный Ветер, будет.

Хаджар помнил её слова. Помнил все эти полтысячи лет. Они, порой, по вечерам, эхом звучали в его сознании.

«Зачем ты пришел сюда, Северный Ветер? Время пасть Горе Черепов еще не пришло. Время горшечника еще не пришло. Пламя еще сокрыто в углях. Горн не пропел свою песнь. Не рухнули древние стены. Не распались цепи. Не проснулся Последний Король. Так зачем же ты пришел?»

Кто бы мог подумать, что он услышит их снова спустя столько времени. И, кто бы мог подумать, что они действительно имеют какое-то весьма простое и прямое значение. Тогда ему казалось, что он в очередной раз слушает загадки Древних, но теперь… теперь генерал понимал, что все обстояло куда как проще. Просто его знаний, в тот момент, не хватало.

— Возможно, — произнес он.

— В этот раз ты немногословен, — чуть улыбнулась Страж. — Но, как и в прошлый раз, ты все так же отказываешься верить в судьбу?

— Отказываюсь, — кивнул Хаджар.

— И ты думаешь, что ты найдешь того, кто пишет судьбы?

Генерал промолчал. Он не знал, что скрывается за Вратами Грани. Понятия не имел. Но одно знал точно — его путь лежит именно туда.

Через Седьмое Небо, сквозь легионы богов. Туда, где началась история Безымянного Мира. И там, в самом начале, он найдет свои ответы.

Это он знал точно.

— Что же… — вздохнула Страж и приняла низкую стойку из классики фехтования.

— Я не хочу с тобой сражаться, дева, — Хаджар поднял