Тил, то лучше держите свое мнение при себе. Нам ни к чему, чтобы в районе поднялась еще большая паника, чем та, что, вероятно, уже началась. Больница прислала своего врача?

– Да, сэр. Доктора Дельгадо. Она сейчас выше этажом.

– Отлично. Вы не оставите меня на пару минут с этими двумя?

Он указал на священника и парня, что стояли в другом конце комнаты. Тил кивнул и вышел, закрыв за собой дверь. Палатазин пнул ногой осколки стекла, окинул быстрым взглядом квартиру, а затем посмотрел на священника, который, похоже, находился в лучшем состоянии, чем молодой чикано. Если не считать одной мелочи: он то сжимал в кулаки, то снова разжимал дрожащие руки. «Нервная реакция? – подумал Палатазин. – Или что-то другое?» Он подошел к ним и представился.

– Сержант Тил говорит, что это вы обнаружили первые тела. Когда это было?

– Примерно в час тридцать, – ответил священник. – Мы уже рассказывали все это другим полицейским.

– Да-да, я понимаю.

Палатазин махнул рукой, чтобы унять его возражения. Потом заглянул в темную спальню и отметил, что окна залеплены газетами. Зеркало в ванной также было разбито. Палатазин вернулся в комнату.

– Как по-вашему, святой отец, что здесь произошло?

Сильвера сощурил глаза, легкое дрожание голоса полицейского насторожило его.

– Понятия не имею. Мы с Рико пришли проведать миссис Сантос, которая живет… жила на пятом этаже. И нашли дом в том самом состоянии, в каком он сейчас.

– Я хочу выйти отсюда, – тихо проговорил Рико. – Не могу больше здесь оставаться.

– Чуть позже, хорошо? – попросил Палатазин и снова посмотрел на Сильверу. – Вы увидели эти тела. Скажите мне, они живые или мертвые?

– Мертвые, – заявил Рико.

Сильвера помедлил с ответом.

– Не знаю, – наконец сказал он. – У них не бьется сердце, нет пульса… и все-таки они двигаются…

– Сержант Тил говорит, что нашли тридцать девять тел. Сколько человек жило в этом доме?

– Шестьдесят или семьдесят, не меньше.

– Но не все квартиры были заселены?

Сильвера покачал головой.

– Хорошо, спасибо.

Палатазин развернулся и направился к двери, но тут его остановил голос Сильверы:

– Что случилось с этими людьми, капитан? Что могло сотворить с ними такое?

Он едва не ответил, едва не сказал то ужасное слово, но страх вцепился в горло и сжал его намертво. Не произнеся больше ни звука, Палатазин вышел из квартиры и ухватился за перила лестницы, как будто оказался в море на скачущем по волнам корабле, который вдруг безумно накренился и начал кружиться в водовороте времени. Палатазин лишь смутно осознавал, что кто-то – нет, два человека движутся по коридору к нему навстречу. Он поднял голову и увидел сержанта Тила и женщину-чикано средних лет с кругами усталости под глазами.

– Капитан, это доктор Дельгадо, – представил ее Тил.

Женщина протянула руку, и Палатазин пожал ее. По коридору мимо них пронесли еще одно тело, и Палатазину сделалось не по себе от уставившихся на него глаз.

– Капитан, если говорить совсем честно, то, Господь свидетель, я не знаю, с чем мы здесь столкнулись, – сказала доктор Дельгадо тихим, усталым голосом. – Фактически это не трупы, но они не подают никаких внешних признаков жизни. Rigor mortis не наступает, жидкость не скапливается в кишечнике или конечностях. Я уколола палец одному из них, и что, вы думаете, произошло? Абсолютно ничего. Тело совершенно высушено. Не знаю, как там остальные, но это тело полностью обескровлено. И тем не менее, когда санитары привязывали его к носилкам, тело, которое должно быть трупом, шевельнулось.

– Боже! – проговорил Тил, и глаза его превратились в голубые ледяные кружочки.

– Я уже сказала, что не знаю, с чем мы имеем дело. Возможно, и не хотела бы знать, но это моя профессия. Один из моих коллег по госпиталю, доктор Штайнер, сейчас едет сюда. Возможно, он чем-то сможет помочь…

– Уже ничто не сможет помочь.

Палатазин внезапно осознал, что все вот-вот выплеснется наружу, словно желчь, вытекающая из тайного котлована страха, и он никак не сможет помешать этому. Он выпучил глаза и стиснул зубы, но поток слов снова раздвинул их:

– Слишком поздно, уже ничто не сможет помочь. Нужно… нужно оставить их всех здесь, в доме, и сжечь его до основания прямо сейчас, до захода солнца! А потом нужно разбросать… развеять прах над развалинами и окропить святой водой.

Он переводил взгляд с Тила на Дельгадо и обратно, но они были так потрясены, что не могли произнести ни слова. Священник и молодой чикано стояли у двери и наблюдали за ним, как и еще один полицейский в коридоре, с изумлением уставившийся на Палатазина.

– Что вы на меня так пялитесь? – закричал Палатазин и почувствовал, как что-то в нем обвалилось, словно бревна, слишком долго открыто простоявшие под дурной погодой. – Вы же видели тела! Видели, на что способны эти твари! Они могут смести целый дом за одну ночь! Представляете, что они сделают с целыми улицами? С кварталами?

Палатазин задрожал, и в голове у него проревело: «ОСТАНОВИСЬ!» – но он уже не мог остановиться, у него не было сил, чтобы справиться со словами, срывающимися с его губ. На его лице выступили холодные капли пота, и во всем доме не было слышно ничего, кроме его голоса:

– Нужно сжечь этот дом до основания и уничтожить часть из них, потому что, когда эти… когда эти проснутся, их тоже будет мучить жажда. – Он посмотрел на доктора Дельгадо с неприкрытым исступленным страхом. – Их нельзя отвозить в больницу! Нельзя позволить им выйти на улицы!

Кто-то сжал его плечо. Палатазин обернулся, тяжело дыша.

– Пойдемте со мной, капитан, – с мрачным видом тихо проговорил Салли. – Подышим немного свежим воздухом.

– ОТСТАНЬ ОТ МЕНЯ!

Он вырвался и оттолкнул Салли. Его взгляд наткнулся на священника.

– Вы! Из всех этих людей хоть вы-то должны понять, что зло подбирается к этому городу! Владыка Небесный, неужели вы ничего не чувствуете? Скажите им, что нельзя допустить, чтобы эти твари очнулись сегодня ночью!

Сильвера бросил быстрый взгляд на Тила, а затем снова посмотрел на капитана полиции. Он понимал, что и сам находится на грани безумия, разрываясь между дрожью и криком. Конечно же, он чувствовал зло, оно было разлито здесь повсюду, как вязкий туман, но о чем говорил этот человек?

– Святой отец, – сказал Палатазин голосом, в котором теперь звучало что-то от испуганного до полусмерти девятилетнего мальчика. – Не дайте вампирам свободно разгуливать по городу! Скажите людям, что они должны сжечь их тела!

«Вампиры? – мысленно повторил Сильвера, и это слово кувалдой ударило ему в грудь. – Вампиры?»

И тут Палатазин