даже не смотрел «Футбол по понедельникам». За весь вечер он не сказал ей почти ни слова; и хотя Джо привыкла к его озабоченному молчанию, когда он занимался особенно сложными делами, но сейчас могла с уверенностью сказать, что случилось что-то очень плохое. Несколько раз она замечала, как он, словно в оцепенении, глядел в пустоту или проводил дрожащей ладонью по лбу.

Было уже почти полдесятого, но до утра оставалось ждать еще долго. Джо хорошо знала мужа, знала, что кошмары будут мучить его куда сильней, если он не расскажет ей о случившемся ужасе. Иногда он делился с ней тем, о чем она совсем не хотела бы слышать: о найденном убитом младенце или очередной жертве Таракана, но Джо крепилась, потому что была его женой, потому что такая уж у него работа и так изменился этот мир.

– Ну так что? – сказала она наконец. – Ты не хочешь поговорить об этом?

Он повесил в шкаф сначала рубашку, потом галстук.

– Я жду, Энди. Не может быть, чтобы все было так плохо. Ведь нет же?

Глубоко вздохнув, он повернулся к ней, и как только Джо увидела его глаза, то сразу поняла: «О да. Да, все может быть очень плохо». Когда он заговорил, голос звучал устало, но где-то за этой усталостью она различила нервную дрожь, от которой ее собственные нервы натянулись до предела.

– Я должен был рассказать тебе все намного раньше, – тихо проговорил он. – Должен был довериться сначала тебе, а потом уже всем остальным. Но я боялся. И сейчас боюсь. До сегодняшнего дня у меня не было полной уверенности в том, что все, о чем я думал, – чистая правда. Я надеялся, что ошибаюсь, что вижу тени там, где ничего нет, или просто сломался под давлением. Но теперь я знаю, что прав, и скоро даже сам Господь Бог бессилен будет спасти этот город.

– О чем это ты, Энди?

Он подошел, сел на кровать рядом с Джо и взял ее руки в свои:

– Я хочу, чтобы ты утром уехала. Так далеко, как только сможешь. Когда устроишься, позвони мне, и я переберусь к тебе при первой же возможности…

– Но почему, Энди? – потрясенно спросила она.

– Потому что они скоро выйдут на улицы, будут ходить от дома к дому по всему городу. И однажды ночью – возможно, не этой и не следующей, но в какую-то из ночей – они появятся и у нас.

Его голос дрогнул, и Джо сжала ладонь мужа.

– Что это значит? – взмолилась она. – Пожалуйста, объясни мне, что случилось?

– Да, хорошо. Я должен тебе рассказать…

И он выложил все, начиная с происшествия на Голливудском мемориальном и заканчивая живыми трупами, обнаруженными в Восточном Эл-Эй. Чем дольше он говорил, тем отчаянней становился его голос, тем сильнее наливался страхом. Джо сжимала его ладони, пока не почувствовала, как захрустели кости. Напоследок он рассказал о своем срыве в доме на Дос-Террос-стрит и о том, как Салли Рис отвез его в Паркер-центр в полном молчании, только оглянулся пару раз, словно он был одним из тех бездомных, что спят на траве у памятника Бетховену на Першинг-Сквер.

Он мрачно улыбнулся ей сквозь затравленность во взгляде.

– Мне осталось работать в полиции считаные дни, я это знаю. Я ведь сумасшедший. Душевнобольной, как они называли и мою мать. Но она знала. Много лет я был уверен, что она застрелила моего отца, потому что сошла с ума. Но теперь я уверен в другом. Ей понадобилось немалое мужество, чтобы спустить курок дробовика. Но она знала: то, что эта тварь выглядела в точности как мой отец, вовсе не означало, что это и вправду был он. Она пыталась спасти меня, но я не понимал этого и… я ненавидел ее… очень долго.

На его глазах выступили слезы, но он быстро вытер их.

– А теперь я вижу, как они появляются снова. Они захватывают этот город, как когда-то захватили Крайек. А когда закончат здесь… – Он задохнулся от нового приступа ужаса. – Боже мой, Джо! Их будут миллионы! Никакая сила на Земле не сможет остановить их!..

– Энди, – тихо сказала Джо. – Когда я была маленькой девочкой, родители рассказывали мне истории про вампиров. Но это были легенды, старинные сказки, передающиеся из поколения в поколение. Но мы живем в другую эпоху и…

Она замолчала, увидев гнев в его глазах.

– Ты тоже не веришь мне? Джо, неужели ты не понимаешь? Они не хотят, чтобы мы в это верили, потому что если мы распознаем их среди нас, то сумеем от них защититься. Развесим чеснок по окнам и прибьем распятие над дверью! Они хотят, чтобы мы смеялись над этим и говорили, что такого не может быть! Если мы закроем глаза, то поможем им прятаться, поможем подойти на шаг ближе к нашим дверям!

– Ты не можешь знать это наверняка, – возразила она.

– Я знаю. Я видел сегодня эти тела. Скоро они очнутся, а я смогу только брызгать слюной, как маньяк. Ах да, еще я могу притащить канистру бензина и факелы, чтобы сжечь их, прежде чем они вырвутся на улицы, но чем все это кончится? Меня посадят под замок. И завтра вампиров станет вдвое больше, чем сегодня.

– Ты рассказывал об этом кому-нибудь еще?

– Нет. Да и кому я могу рассказать? Кто мне поверит? Я ведь вижу по твоим глазам, что ты тоже мне не веришь. Ты всегда считала мою мать сумасшедшей, которая в приступе безумия застрелила моего отца. И что бы она ни болтала про вампиров, они были для тебя лишь порождениями ее воспаленного сознания. Но это правда! Теперь я точно знаю. Вижу это совершенно ясно!

Телефон возле кровати внезапно зазвенел, Палатазин поднял трубку:

– Алло?

– Капитан Палатазин? Это лейтенант Мартин. Только что позвонили детективы Цайтфогель и Фаррис. Есть совпадение по автомобильному номеру, который вы ищете: двести восемьдесят пять ЗТХ. Он записан на парня по имени Уолтер Бенефилд, апарт-отель «Мекка», номер семнадцать, на углу Шестой и Коронадо, возле Макартур-парка.

– Они сейчас на месте?

Сердце Палатазина забилось так бешено, что он едва расслышал собственные слова.

– Да, сэр. Вызвать поддержку?

– Нет, пока не надо. Я сам разберусь. Спасибо, что позвонил, Джонни.

Он повесил трубку, встал с кровати, достал из шкафа новую рубашку и торопливо надел ее.

– Что случилось? – встревоженно спросила Джо. – Куда ты собрался?

– На другой конец города.

Он достал с полки шкафа кобуру, пристегнул ее и натянул сверху коричневый твидовый пиджак. Джо набросила халат и проводила