Антония и Богоматери Филеримской, которые могли бы быть использованы врагом при осаде. Родосцы не могли видеть, как их деревенские дома и изысканные сады, окружавшие город, уничтожались, без чувства горечи; но общая безопасность была превыше этих соображений, поэтому не пощадили ничего; но перед сносом храма Филеримской Богоматери они перенесли издревле чтимый ее образ в главный собор города. Великий магистр, чтобы не оставить ни фуража, ни пастбищ для вражеской кавалерии, повелел срезать весь хлеб и назначил крестьянам… в какую крепость уходить при приближении неверных… Укрепления, артиллерия, оружие, провизия и доходы – все прошло его инспекцию, и его забота дошла до каждого самого незначительного обитателя». Обращаясь к орденским братьям за пределами Родоса, д’Обюссон писал: «Я призываю вас честью торжественных клятв, данных вами Богу Небес у подножия Его алтаря. Ваша мать зовет вас, мать, вынянчившая вас на своей груди и пребывающая сейчас в опасности. Разве найдется хоть единый рыцарь, который оставит ее на ярость варваров?» На Родос прибыли старший брат магистра Антуан д’Обюссон виконт де Монтей, который с согласия орденского совета стал помощником брата-магистра в военной деятельности, великий приор Франции Бертран де Глюи, Шарль де Монтолон, Луи де Краон, Луи Сангвен, Клод Колон, Матье Бранжелье, Шарль ле Руа и иные французские рыцари, великий бальи Германии Иоганн Доу со своими земляками – командорами и рыцарями; итальянец Бенедикт делла Скала и еще многие добровольцы. Прекрасно осознавая, что с наличными силами вряд ли удастся воспрепятствовать высадке турок, магистр приготовился к глухой обороне; скудость средств, оружия и защитников заставила его подготовить к перенесению осад, кроме столичной крепости, родосские замки Линдос, Монолитос и Фераклос, а также косский замок и крепость Св. Петра в Малой Азии – прочие были покинуты.

Мехмед Второй избрал командующим армией визиря Мизака (Месиха) Палеолога – византийского ренегата из императорской семьи. Мануил Палеолог был сыном Фомы, деспота Мореи, и племянником последнего византийского императора Константина Одиннадцатого (соответственно, родным братом Зои-Софьи, жены русского великого князя Ивана Третьего; т. о. царь Иван Грозный приходится Мизаку внучатым племянником). Однако в 1477 г. Мануил неожиданно вернулся в Константинополь, перешел в ислам и поступил на службу к Мехмеду, причем довольно быстро достиг должности визиря. Султан не зря послал на завоевание Родоса именно его, рассчитывая, что местные греки, возможно, более лояльно отнесутся к императорскому отпрыску, хотя и принявшему ислам, нежели к своим латинским хозяевам. Именно он осуществил разведывательный налет на Родос в декабре 1479 г. и был отбит бранденбургским бальи. Подручными Мизака (будем далее называть его так) также были три ренегата: разорившийся родосец благородного происхождения Антоний Мелигалл, умерший, однако, еще до начала осады, неудавшийся переговорщик с Великим магистром Димитрий Софианос и немецкий инженер и знаток артиллерийского дела Георг Фрапан, более известный в описаниях этой родосской осады как мастер Георгий. Он перебежал к туркам из генуэзского гарнизона Хиоса; как пишет вице-канцлер ордена Гийом де Каурсен, очевидец и летописец осады 1480 г., «…ренегат, человек тонкого ума, проживавший в Константинополе с женою и детьми. И за его тонкий ум и великое мастерство в изготовлении подобных орудий войны (чуть выше Каурсен перечислил их – бомбарды, пушки, кулеврины и серпентины. – Е. С.) получил от турок большое вознаграждение; этот Георг 20 лет назад был на Родосе, чья крепость не была такой сильной, как теперь. И когда Турок (т. е. султан Мехмед. – Е. С.) приказал, чтоб ему начертили город Родос… Георг принес лучший чертеж из прочих (представленных)» (пер. со среднеангл. – Е. С.). Понятно, что, будучи ранее на Родосе, Георг прекрасно знал все укрепления, и для него не составило труда начертить их и преподнести султану. Кроме того все перечисленные выше ренегаты дружно уверили султана, что стены Родоса осыпаются и взять его не составит особого труда.

23 мая 1480 г. наблюдатели с холма Св. Стефана, где некогда располагался верхний акрополь античного Родоса, увидели турецкую армаду, плывущую из малоазийского Фискоса (ныне Мармарис). Аббат Верто приводит численность турецкого флота: 160 больших кораблей, не считая фелук, галиотов, плоскодонных и транспортных судов. И весь этот флот вез лишь часть осадной армии. Предложение сдаться было отвергнуто «с презрением». Первое боевое столкновение с турками он описывает так: «Море около берега было покрыто турецким флотом, беспрестанно стрелявшим, чтобы облегчить высадку. Ему отвечали пушки города и фортов; рыцари, влекомые вперед доблестью, с мечами в руках встали по пояс в воде, чтобы воспрепятствовать высадке турок. Много крови было пролито в этом первом столкновении; но несмотря на все усилия христиан, их храбрость уступила перед неисчислимым количеством неверных. Те варвары разделили свои войска; и пока часть их сражалась с рыцарями, гораздо большие толпы высадились в отдаленных местах, где было меньше сопротивления. Наконец вся армия высадилась; они взошли на гору или холм Св. Стефана, где немедленно окопались». Далее начались обстрел крепости и разведка боем со стороны турок. В одном из подобных столкновений с отрядом брата магистра погиб ренегат Софианос, упавший с лошади и растоптанный турками; со стороны рыцарей отметили павшего Мюрата ла Тура из Оверни, которого окружили турецкие спахи и после яростной схватки отрезали ему голову.

В первый штурм 23 мая турецкий главнокомандующий нарочно приказал бомбардировать дома греков, чтобы поднять их против латинян как виновников своего несчастья, но его замысел не удался, а предпринятые д’Обюссоном меры по тушению пожаров и спасению мирного населения – стариков, больных и детей – оказались весьма успешными; многие женщины трудились и сражались наравне с мужчинами, и плечом к плечу стояли греки, латиняне и евреи.

Часть турецкого флота отплыла в Фискос за остатками армии и вернулась через несколько дней, в результате чего ее численность возросла до 100 000 человек: отныне враг многократно превосходил защитников родосской крепости. Врагам противостояли порядка 600 рыцарей и сарджентов, гарнизон из 2500 воинов и нерегулярные отряды городской милиции и «ополчения».

Время первых стычек прошло; туркам стало ясно, что без захвата форта Св. Николая, защищавшего гавань, успех их блокады полным не будет. Вот что пишет наш аббат (пер. с англ. – Е. С.): «Немецкий инженер… посоветовал паше напасть на башню Св. Николая, обольщая его надеждами, что он скоро станет хозяином порта и города, если только ему удастся взять это укрепление. Палеолог немедленно последовал его совету, немедленно поставил батарею из трех больших пушек около церкви Св. Антония, которая начала обстреливать башню. Великий магистр, со своей стороны, повелел поставить контрбатарею в саду „языка“ Оверни, которая также открыла сильный огонь; пушкари с обеих сторон делали все, что могли, чтобы сбить