Шрифт:
Закладка:
Наконец он достиг глухой стены. И, не задерживаясь, побежал вдоль нее. А вот и выход из зала. Снова коридор. Пара факелов. И ступени, уходящие вверх.
Безмолвный боялся. Боялся снова потерять Сопливого. Подвести Когана. Осознанный страх впервые поселился в его сердце и аукнулся с подавленным страхом брошенного ребенка, подул на угли ненависти к людям.
Пото хладнокровно расправился с парой старожил, попавшихся ему на пути, когда он выскочил наружу и, уже не заботясь о скрытности, несся через плац к выходу, придерживая мальчонку одной рукой, а второй готовя очередной нож к безжалостному полету за жизнью врага.
С башен затрубили тревогу. Из казарм стали выскакивать ученики. Но безмолвный был уже у корчившегося на земле охранника внутренних врат. Отцепив с трупа ключ, он открыл дверь, и встретил трех неуклюжих городских стражников, облаченных в тяжелые доспехи, молниеносными, отточенными движениями. Легко уклоняясь от медлительных ударов, он тыкал, казалось бы, пустым кулаком, и охранники падали с выпученными в прорезях шлема глазами, хватаясь за бока и не успевая даже осознать своего поражения.
Наружная дверь была открыта, и Пото беспрепятственно выскользнул на улицу, нырнул в первый же переулок и растворился в темноте.
Они притаились на берегу Чуткой, в лощине, густо поросшей тростником, у родника.
Ноксоло отсюда не было видно, но до того, как спуститься, Пото проверил — пока никто не преследовал.
Он быстро переодел мальчишку в сорванную по пути одежду, что сушилась на веревках в трущобах. Пото не хотел задерживаться.
— Коган умер? — шмыгнув носом, спросил юный нюхач.
Безмолвный кивнул. Он спокойно смотрел в его косящий глаз, не боясь предрассудков.
Мальчишка погрустнел. Конечно, он не успел привязаться к охотнику, но наверно чувствовал себя обязанным за освобождение от мерзкой жизни на привязи.
— И куда мы теперь? Искать пийр?
Пото отрицательно покачал головой. Тот проклятый камень ему и даром не нужен. Из-за него одни беды. Как, впрочем, и из-за всех каргов. Пото считал людей рабами каргов, а свои способности — бременем, кандалами. Но то, что пийра теперь нет у племянника Когана, это, конечно же, хорошо. Это облегчает задачу.
— Искать Ри? — догадался Сопливый.
Пото пристально посмотрел на мальчика.
— Я знаю, куда он пошел.
Безмолвный нахмурился, ожидая слов нюхача.
— Не знаю, как называется это селение, но там родился Коган. И Ри идет именно туда. Там изменилась судьба одного мальчика моего возраста, когда он сбежал из родного дома и стал очень жестоким… но не бессердечным каргхаром…
Сопливый пустил слезу. Многие из убитых Коганом не согласились бы с ним, но он-то запомнил охотника другим.
— Всегда хотел спросить, — нюхач улыбнулся и немного просветлел, — откуда Коган узнал, как тебя зовут, если ты не разговариваешь?
Пото ухмыльнулся и начертил на земле невидимым лезвием два символа, означающих его имя. Сопливый посмеялся над своей несообразительностью.
— Крутой фокус! — Мальчик восторгался каждый раз, когда вайши демонстрировал владение гвиртовым оружием. Но настроение его быстро изменилось, он продолжил с горестной задумчивостью: — Ты знаешь… я не такой нюхач, о которых рассказывал Коган и Руда… не такой, как у вас был до меня. Я вижу пути каждого из нас. Наши с тобой тропы связаны. Но их не две, а три. Чья-то еще… Ее пока нет. Но эта третья тропа важнее любой из существующих. Это твое предназначение, Пото. — Сопливый доверчиво положил ладонь на сжатый кулак безмолвного. — А еще я вижу, что путь Рийя Нон сбит. Но он все равно будет там, где должен. Как и все мы. И ты не должен его убивать.
Пото вздрогнул и отвернулся. Но руки не убрал.
— Можешь пообещать?
Но даже если бы Пото захотел сказать вслух, он бы никогда не дал такого обещания. Никогда. Он взволнованно задышал, чувствуя, как сердце хлыщет в противоборстве убеждениям. Интересно, видел ли Сопливый завершение пути Когана, и если да, почему не предупредил?
— Тропы неизменны, — успокаивающе шептал Сопливый. — Их три. Я могу ошибаться только в мелочах, но ты с этим ничего не поделаешь.
«Я никогда не пойду рядом с убийцей Когана! — злился на себя и на мальчика Пото. — Не бывать этому!»
Побег
После того, как Гаро узнала от матушки Зейры лан Аски, что ныряльщицы гоэм содержались не только как добытчицы хлазы, но и в качестве наложниц, посетила с Моол Тан пророчицу Тимару, раскрывшую тайну ее рождения, а также посвятила друга в свои самые сокровенные секреты и показала пещеру с пленницей, она всю ночь не спала, и еще несколько дней после не навещала наставницу.
Обсудив с Молей заморскую разведчицу и варианты того, как можно вытянуть из Йосель больше сведений, они не пришли к взаимному согласию. Гаро не располагала временем, чтобы нянчиться с преступницей и склонялась к пыткам, раз уж добровольно та не желает раскрыть подробности вторжения.
Особенно ее интересовал способ, которым иноземцы воспользуются, чтобы пересечь океан, ведь после катаклизма, ознаменовавшего закат второй эпохи, Ди-Дор обзавелся грядой действующих подводных вулканов. Вода бурлила, не позволяя преодолеть препятствие на лодках и более крупных судах, а в воздухе царил смрад ядовитых испарений, попытки прорваться сквозь которые на воздушных шарах увенчивались трагедией. Пыл первооткрывателей угас.
Моля же предлагал выяснить, что ей нужно, возможно даже заслужить доверие — так она сама расскажет новым друзьям все, о чем те хотят знать. Наивный. Он-то с ней не мучался, не видел и не слышал многого. Йосель не скрывала своего презрения к жителям Тэи. Она могла бы прикинуться невинной жертвой и нанести удар со спины, но разве будет волк притворяться овцой, будучи загнанным отарой в угол?
У Гаро была одна идея, как разговорить шпионку. Она покоилась в кармане. С осколком пийра ныряльщица не расставалась, завернув его в подкладку и зацепив булавкой.
Моол Тан умолял Гаро оставить его хотя бы на денек в пещере с хлазолитом, уверял в важности опытов, обещал, что будет предельно осторожен, и Гаро сдалась. Она проводила дружка еще затемно, до рассвета.
Тем утром девичье сердце было омрачено убежденностью в том, что пора собираться в дорогу и тянуть с этим нельзя. День экзамена приближался, а представитель наместника угрожал забрать Гаро, даже если она в очередной раз провалит испытание.
Ученица, давно перещеголявшая самых опытных мастериц. Дочь, не знавшая материнской любви, но не лишенная таковой. Пийран… эта часть оставалась в тени, неизведанной, притаившейся до поры до времени силой.
Гаро страдала. Рвались на лоскуты облака, Ди-Дор сопел, вереща мокрым ветром сквозь мрачные скалы. Прежде чем отправиться к наставнице, Гаро нырнула у берега и долго сидела на дне, удерживаясь за разноцветные коралловые образования. Она ни о чем не думала, позволяя струям подводных течений ласкать тело.
