— Короче, пожалуйста, не говори никому, хорошо? Мне кажется, это нужно держать в секрете.

— Ладно, — согласно кивнул Андрей, а затем ухмыльнулся. — Ты теперь просто супергерой. Словно бы мы в комиксе.

— Открою страшную тайну — я никогда в жизни не читала комиксы!

— Они на любителя, но, если интересно почитать про людей с такими же замечательными способностями — я могу одолжить тебе несколько занимательных экземпляров, — он подмигнул. — Собственно говоря, это не единственная причина, по которой я хотел с тобой встретиться. Время идёт, тебе не кажется, что пора приступать к обучению?

— Что ты имеешь ввиду?

— Скоро начнутся занятия для медиумов. Курсы по самообороне от призраков. Наши специалисты как раз заканчивают программу. Набор уже состоялся, но для тебя зарезервировано место, учитывая, что ты планируешь работать в Институте в качестве консультанта.

— О да. Мне это интересно, и да, планирую. Сейчас даже больше, чем когда-либо.

Андрей улыбнулся, а затем совершенно неожиданно взлохматил мои волосы.

— Не грусти, Рыжая. Ты со всем справишься!

Мои щёки покраснели, и я отвела взгляд.

— Это Элли? — я заметила девушку, идущую в сторону выхода с территории Института. — Элли! — закричала ей, махая рукой.

Она мельком глянула на меня, но в её глазах не было узнавания. Казалось, что она не здесь, а где-то очень далеко.

— Что это с ней? — спросила удивлённо.

— Устаёт. Я так понимаю, она сейчас занимается медиумами, пока Чтец в больнице. Это всё напряжение сказывается. Надеюсь, найдутся люди, которые ей помогут. В таком темпе она долго не продержится.

— Да, ты прав, — сказала отстранённо.

На секунду, на крошечную долю мгновения, показалось, что Элли шла не одна.

Элли

Это всё происходит не со мной. В детстве, когда мама заболела, ко мне пришло это чувство двойственности. События, происходящие вокруг, показались ненастоящими, ненатуральными, иллюзорными. Это всё происходит не со мной. Как и тогда, повторяю эту фразу как мантру, отдаляясь от действительности, чтобы не чувствовать, чтобы не переживать и не испытывать боль.

Я взорвала афтершок и всё закончилось. С Бесом мы оказались на оживлённой улице, окружённые недоумевающими людьми. Холод моментально забрался под кожу и мы заскочили в ближайшее кафе. Наученные предыдущими афтершоками, под одеждой у нас обоих скрывались поясные сумки с документами, телефонами, кошельками. Чуть передохнув и согревшись, вызвали такси и оказались в самой гуще событий.

Бес всё порывался отправиться искать Марго, ему казалось, что она где-то там бродит замёрзшая и напуганная. Я не стала делиться с ним своими мыслями, боясь озвучить то, что думали все мы — Марго вновь оказалась на Изнанке в лапах Клауса. Поэтому загрузила нас обоих делами, чтобы не оставалось времени на страшные мысли.

Перед отправкой Руслана Валерьевича в больницу, удалось с ним переговорить. Скрепя сердце, приняла предложение заменить его на время пребывания в больнице. Озвучив ряд мыслей по поводу того, что делать дальше и заручившись его поддержкой, вернулась к остальным, принимая «бразды правления». Как же не хотелось это делать! Но другие медиумы не настолько обожжены призраками, чтобы так скоро начать считать их врагами. Они не знают, что мёртвые могут быть жестокими, не знают, насколько отчаянно безжалостны те, кому мы всегда помогали.

Возвращение живой Марго произвело настоящий фурор, хоть она этого и не заметила. Её глаза, наполненные отблесками Изнанки, внушали страх, но в тоже время и силу. Тот факт, что она смогла выбраться из лап Клауса придал уверенности остальным и тогда выступила со своей речью. Лучшего момента и представить нельзя.

Со слов Марго, поняла, что Харон решил не участвовать в нашей стычке с призраками. Зеркало лишь повод, истинную причину он решил оставить за кадром. Очень плохой знак, но что оставалось делать? Явно не спешить к нему навстречу. Не думаю, что он будет рад, он скорее даже не явится, чтобы объяснить свои решения.

Попрощавшись с Бесом и Марго, про себя подивившись, насколько быстро они успели сойтись, вернулась к новым обязанностям. Весь день провела на телефоне, общаясь с остальными общинами, раскинувшимися по всей территории России. Мне с большим трудом удалось успокоить медиумов из Ялты. У них близился очередной афтершок, вызванный землетрясением 1927 года. Узнав о том, что случилось у нас, они не на шутку переполошились, ведь в отличии от нас, территория их афтершока захватывает почти весь полуостров. Мне оставалось лишь посоветовать им покинуть Крым на время инцидента, а если нет возможности, спрятаться. Что ещё могла им сказать?

По правде, не думаю, что случившееся повторится. Это была скорее акция устрашения, чем реальное нападение. Иначе спрашивается, почему они сразу нас всех не убили? Заперли в подвале, чего-то ждали… не похоже, что мы так уж были им нужны. Думаю, погибшие невольные жертвы обстоятельств, попадания снарядов или ещё что. В конце концов, мы долго не понимали, что в этот раз всё взаправду.

Я возвращалась домой, выжатой как лимон. Полное отупение как физически, так и морально. Тяжёлая голова, гудящая от прошедших суток, руки, задубевшие от холода и желудок, назойливо ворчащий от голода. Меня тошнило усталость, ломило кости от пережитого напряжения и порезы саднили под повязками.

Сегодняшняя ночь окрашена в тёмно-фиолетовые оттенки. От ветра, гулявшего весь день, слетели снежные шапки, оголив тёмные ветви деревьев. Без верхнего мягкого слоя, снежные сугробы острые и грязные, а раздолбанный асфальт неимоверно радовал застывшей скользкой слякотью, тёмно-коричневой, почти как тростниковый сахар. Из арки, ведущей во дворик колодезного типа, раздавалось протяжное стенание, загулявший ветер, эхом отражался от стен, пробирая своим стоном до костей. Надо мной погас фонарь и, потеряв ориентиры, чуть не поскользнулась, ступив в очередную замёрзшую лужу.

Негромко чертыхнувшись, обернулась, столкнувшись взглядом с моим почти неизменным спутником. Чёрный пёс лежал, положив морду на лапы, возле моей, запорошенной снегом, машины. Его отсутствующий взгляд, скрытый за привычным чёрным дымом, вызывал смутную тревогу.

— Ты ведь спас нас по её приказу, да? — спросила, не ожидая ответа. — В любом случае, спасибо.

От моих слов собака зашевелилась, в оранжевом свете, идущем сквозь шторы окон, стали видны упругие мышцы пса, поднимающегося на лапы. Он посмотрел на меня, а затем потрусил в сторону проспекта.

— И тебе спокойной ночи, — резюмировала, подходя к заледеневшей лестнице.

Дома уже ждала недовольно мурчащая кошка. Из-за всех этих событий, совсем позабыла покормить её. Она смотрела своими огромными жёлтыми глазами, в которых мешались, как и укор от того, что меня так долго не было, так и беспокойство. Кошки более независимые животные, чем собаки, но чувство привязанности знакомо и им.